Профессорская дочка

Папа встречает меня на пороге, открыв дверь. Улыбаюсь, оправляя платье.

– Ты красавица, – говорит мне, обняв, мы вместе проходим внутрь.

Кристина, жена папы, встречает меня с не самой искренней улыбкой, я знаю, что не очень ей нравлюсь. Она мне тоже, нервная и взбалмошная, оставляет неприятное впечатление. Хотя безусловно красива, чем-то напоминает Мэрилин Монро, кукольное личико и отличная фигура. Кристина на шестнадцать лет младше отца, сейчас ей около сорока, но выглядит она все равно отлично. Я, даже несмотря на молодость, чувствую себя рядом с ней золушкой-замухрышкой.

– Кушать хочешь? – спрашивает папа, качаю головой.

– Чаю выпью.

За столом возникает неловкая пауза. Пью чай, пытаясь придумать тему для разговора.

– Расскажи, как в институте? – просит отец.

– Неплохо. Договорилась с деканом, она ко мне хорошо относится, помогает со сдачей хвостов.

– Я могу посодействовать…

– В этом нет необходимости, правда. Спасибо.

Он кивает, я тоже, снова воцаряется тишина, слышно только, как звякают чашки о блюдца.

– Как Черногория? – задаю вопрос, чтобы прервать неловкость.

– Хорошо, – откликается отец. – Красивая страна. Кстати, Кристина беременна.

Поперхнувшись, выплевываю чай назад в чашку. Новость слишком неожиданная, но я все равно реагирую неадекватно. Откашлявшись, произношу, не глядя им в глаза:

– Извините. Поздравляю.

Боже, какой стыд и бред.

Кристина встает и уплывает из кухни. Отец, проводив ее взглядом, поправляет дужку очков, говоря:

– Я понимаю, что мы уже не молоды, и новость тебя, наверное, удивила…

– Нет-нет, дети – это здорово, правда. Просто все это очень неожиданно.

– Кристина будет наблюдаться всю беременность, все-таки возраст… Будем надеяться, все будет хорошо.

– Да, конечно.

Снова возникает пауза. Не знаю, что сказать. Вроде бы надо порадоваться, но внутри какое-то странное чувство. Словно меня опять прокатили. У них не было детей, не знаю, по какой уж причине. И отец явно проявил ко мне интерес, потому что, кроме меня, выходило, он никого не породил. Теперь породит.

– Просто хочу, чтобы ты знала, – снова начинает он, я поднимаю глаза. – Если бы твоя мать рассказала, я бы не бросил тебя. Ты для меня дорога, Аля. Ты ведь моя дочь. И я хочу, чтобы ты стала частью моей семьи.

Это невозможно. И если отец этого не понимает – то это только его трудности. Вдруг налетает обида, в горле встает ком. У меня могла остаться моя семья. Моя мама, если бы он тогда захотел помочь. Отец словно читает мысли.

– Аля, – кладет свою руку на мою, я сдерживаюсь, чтобы не выдернуть ладонь. – Даже если бы я тогда нашел деньги… Это бы ее не спасло.

Наверное, он прав. Точно прав, я и сама это знаю, врачи говорили, что шансы очень маленькие даже при успешной операции. И все равно они были – хоть и маленькие. А теперь их нет. И мамы нет.

Не выдерживаю, вскакиваю, глаза уже на мокром месте, стерев набежавшие слезы, выбегаю в прихожую.

– Аль, – растерявшись, отец выходит следом, наблюдает, как я обуваюсь.

– Не надо, – выставляю вперед ладонь. – Я пойду, ладно?

Он молчит, потупив взгляд, Кристина так и не возвращается, и хорошо. Выскакиваю на лестничную клетку и бегу по ступеням вниз, перескакивая через одну. Глупая обида душит горло. На улице быстро иду из двора, судорожно продолжая всхлипывать. Черт, я ведь обещала себе, что не буду плакать, что буду сильной. И вот такой простой разговор – а я вся в слезах, сбежала, как идиотка, показав себя слабой и неуравновешенной. Похлеще Кристины. Ей теперь все можно, она же в положении.

Слезы застилают глаза, не могу успокоиться, бросаюсь на пешеходный переход, часто моргая, чтобы слезинки стекли по щекам, дав возможность видеть. И в следующий момент слышу визг тормозов. Охнув, поворачиваю голову и замираю, глядя, как на меня мчатся огни автомобиля.

Всегда думала, что у меня хорошая реакция, что в случае опасности смогу собраться и среагировать, но сейчас все эти мысли не оправдываются. Потому что я продолжаю стоять, словно меня парализовало. И только в последний момент, когда визг тормозов заполняет собой все пространство, как и свет огней, я словно прихожу в себя и отпрыгиваю в сторону. Машина также пытается избежать столкновения, выруливая вбок.

Чувствую, как меня ударяет в бедро, падаю на колени. А через мгновенье наступает тишина, только пульс стучит в висках. Смотрю в темный асфальт под ногами, тяжело дыша. Еще через секунду слышу отборный мат, толстый здоровый дядька подскакивает ко мне и начинает обкладывать со всех сторон. Это немного приводит в чувство.

– Цела? – спрашивает зло, когда я поднимаюсь.

Не успеваю ответить, потому что он тут же продолжает обкладывать. Стою, пытаясь прийти в себя, когда слышу за спиной голос:

– А ну замолчи.

Узнаю его в то же мгновение, расширяю глаза, но обернуться не успеваю, меня разворачивают руки, легшие на плечи.

– Ты кто такой? – все ещё с напором, но уже куда меньшим, спрашивает мужик.

Гордеев только посылает ему уничижительный взгляд, тут же возвращая внимание мне. Проводит руками по плечам вверх, останавливает их на моем лице, вглядываясь в него.