Прогнозы постбольшевистского устройства России в эмигрантской историографии (20–30-е гг. XX в.)

Однако, надежды на быстрое падение советской власти оказались тщетными. Этому способствовали многие факторы: укреплялось советское государство, сложной была международная обстановка, разнонаправленными были интересы европейских государств и США, эмиграция отличалась разномыслием и оказалась неспособной к объединению.

После признания Францией СССР в 1924 г. Маклаков сосредоточился на деятельности в качестве председателя Эмигрантского комитета и главы Центрального офиса по делам русских беженцев во Франции. В годы Второй мировой войны Маклаков занял патриотическую позицию и верил, впрочем, как и многие эмигранты, в победу СССР. Единомышленники Маклакова занимались антинацистской пропагандой, оказывали помощь пострадавшим от немецких захватчиков и были связаны с Сопротивлением. Во время оккупации Франции в 1942 г. нацисты арестовали Маклакова и освободили через 3 месяца с предписанием не руководить Эмигрантским комитетом, не заниматься политической деятельностью и уехать из Парижа. Маклаков поселился в деревне в доме Б. Э. Нольде, где писал воспоминания о II Думе.

12 февраля 1945 г. Маклаков возглавил делегацию в советское посольство, чтобы поздравить СССР с победой в войне. Это вызвало разные толки современников. Многие обвиняли его в пособничестве коммунистам. Представляется, что побудительным мотивом этого визита было благодарное признание роли Советской России в уничтожении нацизма и желание понять перспективы будущих отношений со своей Родиной. В это время Маклаков был уже стар, болен, но сохранял трезвость ума и высокий ораторский талант. Он умер 15 июля 1957 г. в Швейцарии, где лечился.

Важно заметить, что, размышляя о России и составляя свой прогноз ее возрождения, Маклаков трезво оценивал в этом процессе роль эмиграции. Претензия управлять событиями в России из-за границы ему представлялась ложной. Миссию эмиграции он видел в растолковании того, что происходит в России, использовании опыта эмигрантов, в удержании иностранных держав от ошибочных шагов. При этом Маклаков осознавал, что эмиграция может быть не властвующим, а только подчиненным элементом в строительстве новой России[156].

Мысль о том, что коммунизм есть этап в превращении России в демократию, была общей для Маклакова и Бахметева. Оба они верили в будущее России и считали, что она неминуемо возвратится на путь своего эволюционного развития. Объективное представление о происходящем в России, по мнению Маклакова, должно основываться на реальных фактах, т. е. на включении свершившейся революции, изменившей ход российского исторического развития, в орбиту изучения. И, хотя Маклаков был противником революционных методов борьбы, но как социолог и мыслитель он признавал, что большевистская революция – «болезненный, но необходимый» отрезок истории, связанный как с прошлым, так и с будущим.

Причины неизбежности революции он видел в плачевном состоянии старого режима («Россия была как одно из подгнивших зданий»), в невозможности решить крестьянский вопрос, проблемы сословного неравенства, собственности и правосознания. Очевидной для Маклакова была и несостоятельность деятелей февральской революции и всех общественных сил. «Все мы, – писал он, – повинны в том, что не понимали своих сил и по-ребячески играли огнем около порохового погреба». Стимулирующим фактором революции он считал мировую войну.

Чтобы понять, почему Россия не стала страной, развивающейся эволюционным путем, Маклаков считал необходимым привлечь к работе историков и анализировать предшествующие революции исторические события, ибо корни настоящего находятся в прошлом. Это поможет понять и сложные процессы современной большевистской России, определяя, какие из них жизнеспособны и необходимы для России новой.

Этот неизбежный, «болезненный», переходный этап к демократии сопровождался, по Маклакову, существенным тормозящим действием. Коммунизм «оказался отрыжкой старого», писал он, неспособным признать другие идеи и настроения, принять идею сотрудничества ни с другими слоями населения, ни с другими государствами; ему свойственно желание властвовать, ради чего он готов жертвовать и культурой, и богатством страны. И, естественно, считал Маклаков, что из коммунистической идеологии нельзя создать международной политики. «…Есть несколько основных понятий, которые сейчас должны лежать в основе миросозерцания: это прекращение всякой внутренней борьбы между классами и между государствами, солидарность их всех ради их всех на общую пользу, ненависть к революциям и войнам, утверждение пацифизма и демократизма»[157].