Прогулки по Средневековью. Война... Чума... Инквизиция...

Прямой запрет только усугубит ситуацию, да и выглядеть в глазах прихожан будет предосудительно: то есть как, папа запрещает каяться? И кто он после этого? Особенно в столь сложное и устрашающее время? Как обычно, папская курия победила хитростью: флагеллантство как таковое запрещено не было, но теперь добрый католик мог заняться благочестивым самоистязанием исключительно с одобрения приходского священника или личного духовника, только у себя дома и только в одиночестве — массовые акции признавались грехом.

Пасть дьявола. Фрагмент миниатюры «Видений Тундала» 1475

Булла о флагеллантах подоспела весьма вовремя, поскольку движение бичующихся начало распадаться на отдельные секты наподобие «бьянки», обнаглевших настолько, что в числе выдвигавшихся тезисов было требование к папе Клименту отречься от тиары, передать авиньонский трон абстрактному «благочестивому и бедному папе» (где такого найти — они не задумывались), а священникам и Церкви — отречься от мирских богатств и стяжать лишь Царствие Небесное. Все это попахивало самой возмутительной ересью, и потому «бьянки» в итоге были разогнаны, а их предводитель вполне предсказуемо попал на костер.

Официальная доктрина Авиньона касательно эпидемии Черной смерти в целом не отличалась от версий, выдвигаемых в народе: столь тяжкое испытание ниспослано за бесчисленные и омерзительные прегрешения, пренебрежение к любви к ближним и искушение мирскими соблазнами.

В первые месяцы мора, когда и перед папским престолом, и перед мирскими владыками, и перед самыми обычными людьми предстала грандиозная картина надвигающегося апокалипсиса, почти ни у кого не было сомнений, что грядет конец света. Возможно, такие настроения появились бы и в наши времена — представьте себе, что люди умирают на производстве, на улицах и в общественном транспорте, трупы валяются на автобусных остановках и платформах метро, едва ли не половина ваших знакомых скоротечно скончались, а государство перестало выполнять свои функции. И это в XXI веке, с нашими куда более глубокими и подробными знаниями о мире.

Что же тогда говорить об обитателях века XIV, для которых сомнений в существовании Господа Бога нет и быть не могло, а слова Святого Писания, повествующие об апокалипсисе, воспринимались буквально?

Однако время шло, но окончательный и бесповоротный конец света так и не состоялся. Папа римский уехал из Авиньона в свой загородный замок, благополучно переждав там эпидемию (умер он четыре года спустя от естественных причин в возрасте 61 года). Стало ясно, что наказание Божье не столь уж и всеобъемлюще — никто не спорит, в Авиньоне вымерло больше половины населения, от чумы скончались несколько кардиналов, но столь сложный и хорошо настроенный механизм Римской церкви продолжал работать, в отличие от многих потерпевших крах властных структур в европейских государствах.

Стоит напомнить, что центром католической вселенной являлся именно папский двор во главе с понтификом, ему подчинялись бесчисленные приходы, аббатства и епископаты, включая столь отдаленные области, как Ливония, Исландия или какие-нибудь Фарерские острова. Именно в Авиньон стекались все сведения об эпидемии и потерях, которые понес католический универсум.

Иллюстрация из манускрипта 1450 года.

Апокалипсис; 1300–1325, Англия, Лондон

Черная смерть же победоносно шествовала по Европе, и направление распространения эпидемии больше напоминало ход часовой стрелки. Из Южной Франции чума ушла на запад и северо-запад в сторону Парижа с одной стороны (июнь — август 1348 года), расползлась по берегам Средиземного моря, проникнув в Испанию, также летом Черная смерть оказалась в Аквитании и Пуату, убив дочь английского короля, находившуюся близ города Бордо: несчастная леди Джейн со своим скромным двором ехала в Испанию к своему жениху, Педро Кастильскому, но уберечься не смогла.

В первых числах июля 1348 года чума перебралась через Ла-Манш — ее привезли с собой английские корабли, направлявшиеся из нормандских портов в метрополию.

В Англии бедствие Черной смерти наложилось на эпидемию ящура среди крупного рогатого скота, начавшуюся ориентировочно поздней осенью 1348 года, когда огромное количество крестьян погибло от чумы. За коровами и быками стало некому ухаживать, сотни деревень опустели, или в них осталось всего несколько жителей, имевших иммунитет к чумной палочке.

По отдельным сведениям, в Англии пало до двух третей сельскохозяйственных животных, что нанесло тяжелейший удар по и без того дышащей на ладан экономике, ослабленной Столетней войной.