Происхождение скотоводства

Картина происхождения производящего хозяйства в Северном Китае, Монголии, Манчжурии и Приморье до сих пор окончательно не выяснена. Эта проблема в значительной мере связана с вопросом о происхождении раннеземледельческой культуры яншао, который разные исследователи сейчас решают по-разному. В зарубежной науке долгое время господствовало убеждение, что истоки культуры яншао следует искать на западе. В настоящее время этой точки зрения придерживается Л. С. Васильев [69, с. 146–151]. Китайские археологи издавна отстаивали теорию о сугубо местных северокитайских корнях яншао, к чему сейчас склоняются и некоторые другие специалисты, не обнаруживающие никаких контактов с западными регионами в раннем неолите [479, с. 5, 6; 1006, с. 23–29; 481, с. 204–206]. Сторонники обеих точек зрения в основной своей массе "предполагают, что в остальные районы Китая и примыкающие к нему области земледелие и скотоводство попали вместе с расселявшимися из Северного Китая мигрантами-луншаноидами, потомками яншаоcцев. Впрочем, после получения необычно ранних дат для древнеземледельческих культур Южного Китая и Юго-Восточной Азии в лагере сторонников этой концепции возникли некоторые колебания. Так, Чжан Гуанчжи, хотя и продолжает в целом придерживаться концепции о распространении луншаноидов с севера на юг, уже не настаивает на ней столь категорично, как раньше, и допускает возможность альтернативного решения, признавая, что они могли равным образом двигаться и в обратном направлении [ср. 479, с. 5, 6; 477, с. 527]. Действительно, с развитием археологических исследований все более перспективным становится поиск истоков культуры яншао, а вместе с ней и так называемых луншаноидных культур в Южном Китае, на территории которого складывались многие из культурных элементов, вошедшие в самые различные неолитические комплексы Китая [180, с. 147; 356, с. 88, 89; 364, с. 119–122; 139, с. 154, 155; 417, с. 167; 663, с. 37–40].

Впрочем, как бы ни были близки и взаимосвязанны проблемы происхождения культуры яншао и возникновения производящего хозяйства в Северном Китае, решения их ни в коей мере не могут подменять друг друга. В самом деле, признание южных корней яншао само по себе еще не дает права судить о хозяйстве и образе жизни пришельцев. Поэтому за неимением четких археологических данных, которые могли бы прояснить картину, специалистам пока что приходится ограничиваться гипотезами. Одна из гипотез гласит, что пришельцы, будучи выходцами из восточногималайского очага доместикации, принесли с собой земледельческие навыки, в частности они еще до прихода в лессовый район умели выращивать просо [362, с. 10–12]. Вторая гипотеза, наоборот, утверждает приоритет лессового района в возникновении просяного земледелия у мигрантов, которые до прихода на север занимались охотой, рыболовством и собирательством [663, с. 40–42]. Слабость первой гипотезы заключается в основном в отсутствии сколько-нибудь убедительных доказательств в пользу южного происхождения просяных культур. Нельзя, конечно, не признать всей сложности проблемы поиска центров происхождения культурных видов проса, так как ареалы диких сородичей этих растений остаются в значительной степени неизученными. И все же трудно согласиться с теми, кто стремится выводить просяное земледелие с тропического юга, природная обстановка которого мало благоприятствовала обитанию таких ярко выраженных ксерофильных растений, как просо. Напротив, гораздо более аридные условия Северного Китая и соседних с ним территорий[11]

несравненно лучше подходили для диких видов проса, и не случайно именно здесь ботаники локализуют гипотетический центр их доместикации [663, с. 57, 58]. Эта идея кажется тем более справедливой, что ареалы известных ныне в Евразии диких просяных культур тяготеют к поясу степей, протянувшихся от Европы до Тихого океана.

Слабость второй гипотезы состоит в полной неразработанности проблемы становления земледелия в лессовом районе. Малоправдоподобно, что охотники, рыболовы и. собиратели, придя в бассейн Хуанхэ, молниеносно перешли к земледелию на основе просяных культур, совершенно незнакомых им в предшествовавший период. Другое дело, если их миграция совершилась значительно ранее первой половины V (V) тысячелетия до н. э. и они относительно долго занимались усложненным собирательством проса. Теоретически это не противоречит мнению о южном происхождении пришельцев, так как и южномонголоидный антропологический тип, и шнуровая керамика — факты, имеющие решающее значение для поиска южных корней яншао, — появились в Южном Китае не позднее раннего голоцена и, видимо, до возникновения производящего хозяйства. Распад сино-тибетской языковой семьи начался также, очевидно, раньше