Происхождение скотоводства

Много сложнее решить проблему о возникновении клубнеплодного земледелия и его взаимоотношениях с рисоводством… До недавнего времени она представлялась относительно простой: вначале население Юго-Восточной Азии научилось выращивать таро и ямс, а потом перешло к разведению риса, который встречался на огородах таро в качестве сорняка [414, с. 341]. Этому, казалось бы, соответствовали и данные из Океании, где широко распространилось клубнеплодное земледелие, тогда как рисоводство не пересекло линии Уоллеса, хотя, по мнению специалистов, для этого не имелось никаких природных барьеров [1045, с. 4]. Обнаружение раннего очага доместикации риса, возникшего, очевидно, задолго до распространения земледельческой культуры в Океанию, заставляет взглянуть на рассматриваемую проблему под иным углом зрения. Весьма вероятно, что некоторые из групп поздних хоабиньцев перешли к возделыванию таро и ямса примерно одновременно с сино-тибетскими народами (возможно, тоже частично хоабиньцами), которые начали заниматься рисоводством. Впоследствии движение рисоводов в Юго-Восточную Азию привело к тому, что первые частью переняли у них новые навыки, а частью мигрировали в Океанию. Действительно, зерновое земледелие в отличие от клубнеплодного вообще имеет тенденцию к экспансии. Судя по ботаническим и историческим данным, в прошлом разведение таро и ямса было распространено несравненно шире [634, с. 190]. По словам Я. В. Чеснова, «у ряда народов, прежде всего индонезийских, рис появился после овладения ими клубне- и корнеплодным земледелием» [362, с. 13].

Как единодушно утверждают лингвисты, протоаустронезийцы, безусловно, были знакомы с ямсом, таро и многими тропическими растениями, рано вошедшими в культуру [548, с. 10; 424, с. 22]. Что же касается риса, то здесь единодушие кончается. Р. Бласт пишет о знакомстве протоаустронезийцев с рисом и просом [424, с. 31–33], а А. Дайен это категорически отрицает, допуская, правда, что часть аустронезийцев в поздний период перешла к рисоводству [548, с. 7]. Проверить справедливость этих суждений археологически в настоящее время почти невозможно. Данные о возникновении производящего хозяйства в Океании необычайно скудны и сводятся главным образом к нескольким находкам костей «потенциально домашних» животных, которые вроде бы косвенно свидетельствуют о появлении земледелия[12]. Наиболее ранние останки свиней, несомненно приведенных сюда человеком, датируются на Новой Гвинее третьей четвертью IV (началом III) тысячелетия до н. э. [462, с. 504, 505] и последней четвертью VI (серединой V) тысячелетия до н. э. [1018, с. 142]. Правда, последняя дата небесспорна. На о-ве Тимор свиньи появились не позднее второй половины IV (первой половины III) тысячелетия до н. э. [606, с. 176]. Наиболее ранние прямые сведения о земледелии в островной части Юго-Восточной Азии происходят с о-ва Сулавеси, где в среднем слое пещеры Улу Леанг, относящемся ко второй половине V–IV (IV — первой половине III) тысячелетию до н. э., удалось обнаружить остатки риса. Предполагается, что здесь имелись и одомашненные свиньи [607, с. 51, 52]. И на о-ве Тимор, и на о-ве Сулавеси ранние данные о производящем хозяйстве сопутствуют существенным изменениям в материальной культуре: появлению орудий на пластинах, геометрических микролитов, керамики и т. д., позволяющим говорить о волне мигрантов из материковой Азии [607, с. 43, 51].

Связать эту миграцию с какими-то лингвистическими построениями пока что не представляется возможным Индикатором следующей волны мигрантов, которые разнесли производящее хозяйство в более восточные районы Океании, является керамика лапита, широко распространившаяся начиная со второй четверти II (середины II) тысячелетия до н. э. от Западной Меланезии до Западной Полинезии [932, с. 57]. Ее носители, часто отождествляющиеся с протополинезийцами, появились первоначально на побережье островов в западной части этого региона. Они занимались главным образом рыболовством и морским промыслом и имели домашних животных (собаки, свиньи, куры), хотя и в небольшом количестве. По-видимому, они знали и земледелие, имевшее, правда, подсобный характер. Тот же образ жизни фиксируется у носителей керамики лапита, проникших позднее в Западную Полинезию, где их поселки являются древнейшими в этих местах памятниками человеческой культуры. К рубежу новой эры во многих районах и керамика лапита, и домашние животные исчезли, так что ко времени прихода сюда евроцейцев на некоторых островах от них не осталось-и воспоминаний [511, с. 315–318].

Америка

В древней Америке скотоводство получило гораздо меньшее распространение, чем в Старом Свете. Изучение его тем не менее представляет исключительный теоретический интерес, так как в сравнении с картиной, полученной для Старого Света, позволяет выявить некоторые общие закономерности.

Области обитания морских свинок и гуанако и некоторые ранние археологические памятники Южной Америки: