Проклятие для бескрылой ведьмы (СИ)

Если попытаться не обращать внимания не суматошную пляску теней, среди всполохов можно различить очертания циклопической громадины, высящейся где-то там, вдалеке. С той стороны будто бы доносятся порывы ветра. Но это не настоящий ветер, он веет затхлостью и сыростью.

Будто приподняли крышку саркофага.

Я мечусь, задыхаясь, паникуя, не понимая, где я и что происходит. Где-то далеко-далеко осталась Маришка. Между нами - бескрайняя тьма, полная заблудших душ и призраков, скелетов и бесплотных йорму. Они зочут, шепчут, стучат костями, умоляя сделать хотя бы шаг вглубь тьмы. И высится, высится громадина там, вдалеке, и название ей…

Меня пронзил разряд то ли молнии, то ли чудовищной боли, и в одно мгновение вышвырнул из сна. Я широко распахнула глаза и с хриплым криком втянула в себя воздух.

Я вспомнила всё, что случилось в гробнице Гризака. Надо обязательно рассказать всем: маме, Маришке, Штайну, Иню…

Реальность возвращалась урывками. Туман беспамятства рассеивался, обнажая стены помещения, где я находилась. И они совсем не были похожи на стены Совятника. Но они были мне ужасно знакомы. Словно я покинула их только вчера.

Увитые паутиной каменные стены. Низкий потолок, по которому с шорохом снуют чёрные тени каких-то насекомых. Я - в склепе Янжека Гризака. С моего последнего визита ничего толком не изменилось. Может, с этим и связано осенившее меня воспоминание? Только это не самая худшая на данный момент вещь.

Хуже было то, что я сидела прямо на саркофаге Гризака, кожей чувствуя каждую выщербину на камне и сочащийсяот него холод. Почему-то я замерла в очень странной позе - обхватив себя руками и подтянув колени к груди. Всё тело было опутано тугими тенетами, слабо мерцающими синим, и я – почему-то без особого удивления – признала в них “Паучью сеть”. Без особой надежды я попыталась пошевелиться и потерпела полнейшую неудачу. Даже на месте качнуться не получилось. Я мысленно выругалась, припомнив Анфилия и всех известных богов, нарочно выбрав тех, что пострашнее.

Но все ругательства разом смолкли в голове, когда я почувствовала, что сижу тут не в одиночестве. В гробнице был ещё кто-то. Стоял, прислонившись к противоположной стене, и напряжённо наблюдал за мной. В помещении было не так темно, как показалось сначала. Мрак разгоняла кристальная лампа, засунутая в углубление в стене, но но мне даже не понадобилось всматриваться в лицо наблюдающего, чтобы понять, кто это.

– Ahoj, Инь, – речь давалась мне с трудом, и пришлось собраться с силами, чтобы произнести следующую фразу, – что за анфильевщина тут творится?

Честно говоря, ещё теплилась подспудная надежда, что всё это – веселая дружеская шутка. И что сейчас Инь захохочет так, как он умеет – радостно и беззаботно – и объявит что-то, вроде «Ага, попалась! А теперь пошли в “Карась”, повеселимся!»

Только на безобидную шутку это совсем не тянуло.

Он на секунду прикрыл глаза, будто готовясь принять тяжёлое решение, и тихо сказал:

– Боюсь, что никакого Ингвара здесь нет.

Оттолкнулся от стены и подошёл ближе, оказавшись в ореоле света от лампы. Чувствуя, что начинаю постепенно свихиваться, я подняла глаза. Конечно же, это был Инь! Тот самый, который плясал со мной ганцольскую джигу и дразнил Милоша. Или же…

Всё же в нём что-то изменилось. Инь всегда держался небрежно, засунув руки в карманы и лукаво глядя на окружающий мир с весёлым прищуром и неизменной задорной ухмылкой. Теперь же он стоял, расправив плечи, с абсолютно прямой спиной, как статуя, заложив руки за спину и серьёзно глядя на меня. В его глазах плыла не понятная мне печаль.

– Заканчивай эти шуточки, – сердито сказала я, в очередной раз безуспешно попытавшись пошевелить хотя бы пальцем. Хорошо хоть, силы на разговор начали восстанавливаться, – конечно же, ты Инь, который стянул у меня кошелёк! Развяжи меня и заканчивай этот анфильев цирк.

Анфилий, даже плечом дёрнуть не получается. Я прищурилась и раздражённо спросила:

– Ну, хорошо. Допустим. Сыграю в твою игру. Если ты не Инь, то кто тогда?

Он вздрогнул, будто я отвесила ему пощёчину, и тихо произнёс:

– В прошлом меня называли капитаном, а мой “Цепляющий счастье” - лучшим боевым дредноутом в Галахии. Потом осталось только имя, с которым я и взошёл на эшафот.

Он сделал паузу и уже громче сказал:

– Тристан Лаэртский. Rád vás spoznávam{?}[rád vás spoznávam [рад вас спознавам] - приятно познакомиться (галах.)], панна Агнесса Мёдвиг.

Ощущение, что начинаю понемногу свихиваться, исчезло. Теперь я была уверена, что остались считанные секунды, чтобы сбрендить окончательно. Оставалось только принять правила игры и попробовать проскользнуть между струями.

– Не могу сказать то же самое, – мрачно сказала я, – не знаю, кто ты на самом деле и что сделал с моим другом, но хочу тебя предупредить: добром это не закончится.

Назвавший себя Тристаном прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Отошёл и серьёзно сказал:

– Похоже, пришла пора объясниться. Но я бы хотел, панна Мёдвиг…