Проклятие дворфа

Насвистывая под нос услышанный однажды в таверне и врезавшийся в память незамысловатый мотив, Умбарк занялся изготовлением факела, благо необходимых для него ингредиентов поблизости было предостаточно, не нужно было тратить время на их поиск. Вскоре Умбарк из просмоленных сосновых веток и мха соорудил вполне приличный факел, с которым и шагнул вглубь пещеры, запалив его от трута и кресала, которые предусмотрительно захватил из дома отправляясь в бега.

В левой руке Умбарка был зажат факел, в то время, как правая сжимала короткий и тяжелый человеческий меч, излюбленное оружие тролля, которым он орудовал с необычайным мастерством. Предпринятые им предосторожности не были излишними, ведь там, в глубине и мраке пещеры его могло ожидать все, что угодно. Пещера с одинаковой легкостью могла быть и необитаемой, и оказаться пристанищем хищника, самым страшным из которых был медведь, справиться с которым в одиночку под силу далеко не каждому троллю. И хотя Умбарк был гораздо сильнее и крепче большинства соплеменников, из-за текущей в его жилах крови королей, он входил в пещеру с осторожностью, опасаясь возможной встречи. Пещерные медведи в их мире пользовались дурной славой. Завидев тролля, они немедленно атаковали, пуская в ход зубы и когти, каждый из которых был немногим меньше меча зажатого в руке у тролля.

Справедливости ради стоит заметить, что пещерные медведи отличались лютой неприязнью не только по отношению к троллям, но вообще ко всем живым существам встретившимся на их пути. Даже по отношению друг к другу они не проявляли особой симпатии, и без раздумий нападали, если чувствовали в противнике слабину, и были уверены в победе. И тогда начиналась яростная схватка, могущая кончиться смертью одного из дерущихся, если у него не хватит ума удрать, позорно ретировавшись с места схватки, тем самым сохранив свою жизнь. И лишь в короткий сезон спаривания, пещерные медведи становились чуть менее агрессивны к представителям своего рода, конечно если этот самый представитель противоположного пола. Самки пещерных медведей более крупные и агрессивные, нежели самцы, и когда время ухаживаний и любви подходило к концу, недавнему ухажеру приходилось спешно уносить ноги, пока разъяренная медведица не разорвала его на части.

Именно на пещерных медведей в Пандоргане списывали большую часть пропавших охотников. Их тел, как правило, не находили. Лишь проломленный череп, да груду обглоданных костей. Пещерные медведи имели крупные и невероятно прочные зубы, способные перекусить любую кость, перемолоть любую пищу. Конечно, далеко не все пропавшие охотники становились жертвами пещерных медведей. Немало их пало и от рук троллей, таких же, как Умбарк, преступников и изгоев, затаивших злобу на изгнавший их город, стремящихся выжить любой ценой. Тролли никогда, в отличии от орков, не пожирали трупы соплеменников. Каннибализм был чужд им в силу традиций и воспитания, и даже оказавшись по ту сторону закона, они продолжали придерживаться традиций, предпочитая скорее умереть с голода, нежели нарушить их. А то, что никто и никогда не находил тел убитых охотников, имело вполне обыденное объяснение. Убив, ограбив и содрав шкуру с мертвого соплеменника, которую можно было выгодно продать человеческим торговцам, тело закапывали в землю, чтобы скрыть следы преступления. Пускай все думают, что очередной не вернувшийся в город охотник стал жертвой пещерного медведя. Так гораздо спокойнее и безопаснее. Если не соблюдать мер предосторожности, то однажды на их головы может свалиться отряд городских стражников, прекрасно вооруженных и обученных науке убивать, против которых у воров, насильников, грабителей и убийц сбившихся в стаю, не было никаких шансов.

Свет факела прогнал угнездившийся в углах пещеры мрак, обнажив ранее скрытое темнотой внутреннее пространство. Но еще до того, как свет факела разогнал царящую в пещере мглу, Умбарк знал, что пещера необитаема, причем довольно давно. Пещерные медведи не были любителями водных процедур, и исходящее от них густое зловоние могло сказать бывалому охотнику о присутствии медведя задолго до появления самого страшного хищника. Если пещерный медведь когда-нибудь и принимал ванну, то делал это не по собственному желанию, а из-за неблагоприятного стечению обстоятельств. Медведи любили рыбу, за которой охотились стоя на мокрых, скользких камнях, с которых легко свалиться промахнувшись, или не рассчитав силу удара. Оказавшись в воде, медведь спешил выбраться на берег, недовольно фыркая и отряхиваясь. Если бы в пещере жил медведь, Умбарк сразу же бы узнал об этом ступив внутрь. И даже если бы грозного хищника не было на месте, оставшееся после него зловоние сказало бы троллю о жителе пещеры все.