Проклятие Гийома Завоевателя

Контратака Годфруа и его людей была настолько нагла и стремительна, что копейщики и брабантцы буквально были сметены в воды Сены, толком не успев задержать рыцарей. Отряд разбился на три части, приблизительно по сто человек в каждой, и бросился на врага. Годфруа издали увидел, как в зареве разгоравшегося пожара мелькнуло знамя графа Робера де Мёлан. Он пришпорил своего боевого коня и кинулся на него.

Смерть графа Робера де Мёлан. Париж. 7 августа 1111 года.

Граф де Мёлан и его люди опешили, увидев крупный отряд конных рыцарей, несомненно, французов, несомненно, из замка Монкруа, пришедших на помощь осажденным на острове воинам. В их рядах возникла небольшая паника, я бы сказал – нервозность, но она быстро прошла, уступив место боевому азарту и исступлению. Отряды столкнулись, перейдя в рукопашную конную схватку.

Французам повезло чуть больше, чем врагу. У них были копья, которые они и пустили в ход, выбив порядочное количество воинов противника. Но, затем сказалось превосходство графа де Мёлан в конных рыцарях, имевших над копейщиками, пусть и посаженными на коней, огромное преимущество в опыте и умении конного боя.

В это время гарнизон осажденного острова Сите, понимая, что спасти королевский дворец и остальные строения не удастся, решился вырываться из окружения и ударил напролом через ворота.

И вот, в пылу боя на узких кривых парижских улочках, озаренных факелами горящих домов, треском копий и криками воинов, Годфруа де Леви столкнулся лицом к лицу с графом Робером де Мёлан.

Это был крепкий мужчина сорока с небольшим лет, черноволосый, с грубыми чертами лица и крупным мясистым носом. Вороной конь графа вынес его прямо на рыжего фламандского иноходца де Леви. Увидев перед собой герб сенешаля Дре, де Мёлан злобно выругался и, выхватив меч из ножен, атаковал де Леви.

– Мёлан! Мёлан! – Прокричал он свой девиз, поднимая коня на дыбы.

Годфруа обрадовался, наконец-то перед ним один из опаснейших врагов короля Людовика, вассал английского короля Генриха, доставивший столько проблем его повелителю. Злоба на графа, атаковавшего столицу королевства, была столь велика, что Годфруа, не задумываясь, поскакал ему навстречу. Тем более, переживание о том, что он не смог сберечь город от разгрома и пожара, давило на де Леви, петлей сжимая его горло.

Рыцари сошлись в рукопашной схватке. К этому моменту весь бой рассыпался на отдельные поединки, лишь в нескольких местах французские копейщики более компактными группами отбивались от врагов.

Граф мощным ударом своего меча почти разрубил щит де Леви. Но его меч застрял в нем на небольшое мгновение, дав возможность Годфруа ответить не менее мощным ударом, пришедшимся по шлему графа. К несчастью для де Леви, удар прошел немного вскользь, только сбив шлем с головы графа, но, тем не менее, немного контузил его.

Годфруа отбросил треснувший щит и, выхватив свой боевой шестопер для конного боя с удлиненной рукоятью, стал наносить удары мечом и шестопером. Граф стал прикрываться щитом. Он был без шлема, его голова гудела от мощного удара де Леви. В свою очередь, левая рука Годфруа после удара по щиту мечом, стала неметь и медленно, но неуклонно, терять силу и подвижность.

Плечо пронизывала нестерпимая боль. Де Леви стиснул зубы, лучше умереть, чем отступить, стал биться насмерть. Ему страшно не хотелось смотреть в глаза королю, чей город и дворец он позволил безнаказанно сжечь врагу.

И вот, когда его левая рука почти отнялась, он сумел последним ударом шестопера отклонить щит де Мёлана. Граф немного покачнулся в седле на мгновение, потеряв координацию. Этой малости хватило Годфруа для мощного рубящего удара мечом по незащищенной голове графа. Граф покачнулся в седле и, взмахнув руками, словно птица, пытающаяся взлететь, привалился на круп своего коня.

– Отходим! Всем отступать! – крикнул из последних сил Годфруа. Воины стали пробиваться из города, пользуясь тем, что враги оторопели, увидев смерть своего командира и сюзерена. Гарнизон острова укрепился в старой цитадели, вернее остатках древнеримского каструма на западной части, почти напротив Заячьего острова.

Воины де Леви выбрались из города и через каких-то полчаса были уже в замке. Потери были приличными. Осталось сорок восемь копейщиков, около сотни арбалетчиков и восемьдесят восемь рыцарей. Остальные погибли, разбежались или были пленены врагом.

Замок Монкруа под Парижем. Утро 7 августа 1111 года.

Сугерий встретил Годфруа во дворе замка. Его бледное лицо подрагивало от нервного возбуждения, в глазах отсвечивалось зарево пожара, разгоравшегося в Париже.

– Ну, как там? – срывающимся голосом произнес он.

Годфруа с трудом (безумно болела рука) слез с коня и, сняв шлем, вытер потное лицо:

– Я убил его….

– Кого?.. – не понял Сугерий.

Годфруа сел на прохладные каменные ступени башни. Лицо его выражало опустошение души. Он поднял голову на Сугерия, стоявшего рядом: