Проклятие Пифоса

А затем, когда технодесантник начал руководить установкой зарядов, раздался мощнейший удар. У него не было источника, но все помещение содрогнулось и зазвенело. Нечто исключительно важное переменилось. На мгновение Аттику показалось, что мир ушел у него из-под ног. А затем он понял, что почувствовал начало разлома.

А затем появился свет. Свет из наихудшей тьмы.

«Машина ярости» и «Сила Медузы» стреляли в унисон. Колоссальные снаряды со смертоносной точностью разрывались у ног Мадаила, взметая фонтаны земли. Булыжники и пыль подлетали на десятки метров в воздух и дождем сыпались обратно с новым залпом. Почти целую минуту Кхи’дем вообще не видел демона, а лишь плато, обращенное в жерло бушующего вулкана.

Но вот Мадаил явился вновь — грудные глаза по-прежнему закрыты, голова запрокинута назад от восторга. Демон возник из земляных гейзеров. Сделав два шага, он распахнул глаза и бросился влево от Кхи’дема, направляясь к «Силе Медузы». «Поборник» ринулся навстречу врагу. Пушка «Разрушитель» рявкнула снова. Демон, казалось, вздрогнул от предвкушения в момент вспышки выстрела. Снаряд поразил мерзкую тварь в грудь. Ни одно существо из материального мира, даже столь крупное и массивное, как Мадаил, не пережило бы такой удар.

Но демон только залился хохотом. Яркая вспышка взрыва, оглушительный грохот — и смех. Кхи’дем моргнул. Огненный шар распустился поразительно аккуратно, не вылетело ни единого осколка. Удар отбросил Мадаила на несколько шагов. Демон снова расхохотался и с изяществом танцора крутанулся на месте, гася инерцию. Он явно наслаждался происходящим. Монстр снова бросился к «Силе Медузы». Сзади к танку по дуге приближалась «Машина ярости», держась в стороне от линии огня второго «Поборника» и не стреляя, опасаясь попасть по собрату. Завывая двигателем, она рвалась размазать чудовище по земле своим осадным щитом.

«Сила Медузы» выстрелила снова. На этот раз Мадаил прыгнул. Демон пролетел высоко над снарядом и обрушился на танк сверху, своим весом вдавив гусеницы «Поборника» в почву. Боевая машина взревела разъяренным зверем. Высунувшийся из люка легионер открыл огонь из комби-болтера. Мадаил резко опустил наконечник своего посоха, пронзив космодесантника, и надавил сильнее, чтобы лезвия насквозь пробили корпус танка. На одно мимолетное, но показавшееся бесконечно долгим в своей нереальности мгновение Кхи’дем представил танк пригвожденным к земле насекомым.

Мадаил зашипел от сладострастного предвкушения, и его посох засветился, раскалившись докрасна. Саламандра увидел, как от немыслимого жара плавится танковая броня вокруг посоха. Разорвались топливные линии, воспламенилась боеукладка. «Поборник» содрогнулся от цепной реакции внутренних взрывов, а затем его разорвало на части. Мадаил ликовал в сердце урагана света и искореженного металла.

В небе распускалась тьма, и чем дольше демон шагал по земле, тем дальше расходилось черное пятно скверны.

«Машина ярости» настигла Мадаила. Массивный осадный щит ударил демона в спину. Но тот не сдвинулся с места, а «Поборник» резко остановился и забуксовал. Пушка выстрелила в упор, но огромная тварь подпрыгнула, исполнила сальто над танком и приземлилась позади него. Протянув свои длинные руки, Мадаил наклонился и обхватил заднюю часть боевой машины. Он хохотал, а траки перепахивали землю в грязь, тщетно пытаясь вырвать танк из его хватки.

Демон ждал. Кхи’дем слышал приближающийся рев турбин второго «Громового ястреба», но не видел катер сквозь пелену тьмы.

Зато Мадаил видел.

Шквальная очередь из автопушки «Удара молота» хлестнула по плато, выгрызая глубокие борозды в сторону демона. Саламандра наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Когда первые снаряды забарабанили по шкуре отродья варпа, Мадаил швырнул «Машину ярости» в воздух. Танк взлетел подобно ракете. Он скрылся во мгле, а в следующую секунду Кхи’дем услышал тошнотворный хрустящий скрежет столкновения двух массивных тел. «Удар молота» вновь показался на глаза, он заключил «Поборника» в гибельные объятия. Сцепившиеся воедино две машины врезались в плато, заставив землю вздрогнуть.

Наступил момент относительного спокойствия. Только потрескивание пламени и гром вторичных детонаций разносились над полем битвы угасающим эхом проигранной войны. Кхи’дем осмотрелся. Он был последним живым легионером. Но «Громовой ястреб» и танк не взорвались. Возможно, там еще остались выжившие. Кхи’дем заковылял к обломкам. Он был уже на полпути, когда огненный шар все-таки вспыхнул, сбив его с ног и отняв у него последних братьев.

Мадаил вышагивал по полю боя, купаясь в сиянии своей славной работы.

— Хороший танец, — произнес он припеваючи. В его голосе звучала мелодия истерзанных мечтаний, положенная на мотив задушенной надежды. — Что, и это все?