Проклятие рода

- Видите ли, господин судебный фогт, я действительно служил одно время в Арбю близ Кальмара, поскольку состоял в том же монашеском ордене, что и достопочтимый доктор Лютер, позднее, я учился непосредственно у него в Виттенберге. Я часто бывал в городе и в замке, и вполне могу предположить, что сия особа меня где-нибудь видела. С собственной женой я познакомился в Стокгольме, где она была в гостях у своего родного дяди Свена Нильссона, весьма уважаемого купца, являвшегося, как и многие ваши соотечественники Nowgorodfahrer , и вполне вероятно запечатленного среди них на знаменитом деревянном фризе вашей прекрасной церкви Святого Николая. (Боже, - подумал Веттерман, - с какой легкостью я все это придумываю на ходу! Про знаменитый фриз он слышал от ганзейских купцов.) Доводилось мне бывать и в Море, на родине славного рода купцов Нильссонов, исполняя особые поручения магистра Олауса Петри – правой руки и личного советника благородного короля Швеции Густава. (Побольше звучных имен, Иоганн!). Вот наш сын, - Веттерман положил руку на плечо Андерса, - студент университета Упсалы, направляющийся по распоряжению архиепископа Швеции преосвященного Лаврентиуса Петри в знаменитый университет Виттенберга. А вот, - он протянул нужные бумаги фогту, - документы моей жены, урожденной Агнес Нильссон, но отнюдь не Илвы, о которой упоминала эта несчастная женщина. Обратите внимание, они выданы бургомистром Моры. Там же вы увидите и выписку из книги управляющего Немецким двором в Новгороде достопочтимого господина Гундемана о нашем бракосочетании. Сейчас мы следуем по поручению короля Швеции его величества Густава Ваза в Виттенберг, как следует из нашей подорожной.

Фогт внимательно рассмотрел документы и от проницательного взгляда судейского не укрылись даты выдачи бумаг, впрочем, королевская печать тоже произвела впечатление. Он поднял глаза на пастора:

- Я хотел бы уточнить кое-что по годам.

- С удовольствием поясню. – Кивнул Иоганн. – К сожалению, в провинции Даларна, где располагается город Мора, случались неоднократные волнения среди местных лесорубов, которые подавлялись солдатами короля. При этом в пламени пожаров погиб почти весь городок, а вместе с ним и канцелярия бургомистра. Поэтому документы моей жены были выданы всего шесть или семь лет назад, как раз после одного из таких бунтов. Что касается нашего с ней довольно позднего брака, учитывая возраст нашего сына… - Здесь пастор изобразил несколько удрученный вид. – Должен вам признаться, что виной этому осужденный уже давным-давно доктором Лютером нелепый католический обет безбрачия – целибат. Кстати, и сам доктор Лютер женился весьма и весьма поздно.

- Все понятно! – Качнул головой фогт.

- Мне жаль, - продолжил свою речь Веттерман, чтоб окончательно развеять какие-либо сомнения суда, - но кажется рассудок этой несчастной женщины, - он указал на Сесиль, - помутился. Ее мучают какие-то грехи прошлого, а заметив некогда увиденное в этом далеком прошлом духовное лицо из Кальмара, подобные воспоминания всегда имеют и обратную сторону. Вид священника вызывает тут же на помощь силы ада, которые якобы укрепляют ее дух, а по сути утягивают все дальше в преисподнюю. ( - Что-то я, кажется, переборщил. Говорю, как заправский инквизитор! – Подумал про себя Иоганн.)

Но судебный фогт был абсолютно согласен с пастором, и его мысли уже текли в правильном и выгодном для всех, кроме Сесиль, русле:

- Вы правы, святой отец, это помешательство вызвано видом священника, а не вашей жены, заодно, дьявол подсказывает ей, как оттянуть или даже попытаться избежать час справедливой расплаты за грехи. Мне все ясно.

В этот момент раздался отчаянный крик Сесиль. До этого она внимательно слушала и пыталась вникнуть в суть витиеватой речи пастора.

- Он лжет! Это же ты, Илва! – Агнес вздрогнула, и Веттерман быстро и крепко прижал ее к себе, закрывая всем телом, умоляюще смотрел на нее, всем своим видом показывая, чтобы ни в коем случае она не открывала рта. – Это же ты! Не узнаешь подругу? Не помнишь, как мы трудились под всеми у Иолки? – Не унималась Сесиль. – Это же ты обворовала этого монашка, который тут теперь что-то лопочет об узах брака, а тогда он спал с тобой, как с обычной шлюхой и не платил за удовольствие. Ты обокрала его, и я помогла тебе сбыть краденое, а после ты укатила к своей мамаше в Мору!

- Заткните ее! – Приказал фогт, поморщившись, и стражники принялись запихивать в рот отчаянно сопротивляющейся Сесиль кусок тряпья. Последнее, что она успела выкрикнуть:

- Ты забыла, Илва, что мы шлюхи слишком низко падаем, чтобы…

Сердце пастора обливалось кровью, он чувствовал, что каждое слово Сесиль хлещет, как плеть по плечам Агнес, она вздрагивает при каждом ударе, пытается спрятаться, втянуть голову, и он сжимает все крепче и крепче ее в объятиях.

- Мне все ясно. – Повторил фогт. – Все ваши пояснения, господин пастор, тщательно запротоколированы, и ее вина теперь усугублена еще и клеветой на верного последователя доктора Лютера.