Проклятие теней и шипов

Голос его стал глубже. Ярость битвы словно будила спящего внутри зверя. У хранителей не шла кровь, но желание убить в Легионе осталось живо, и проклятой твари все равно было чем кормиться.

Я бросилась к гробнице. В спину мне неслись потусторонние крики. Мне не стоило смотреть, но я оглянулась через плечо. За мной гнались три призрачные тени. Халвар выстрелил в одну из них, и хранитель рассыпался каплями росы. Тор достал второго взмахом меча. Еще один воин сгустился у него за спиной и занес пылающий клинок.

Третий призрак все еще преследовал меня.

Дрожащими руками я потянулась за стилетом у гробницы с луноцветами. Волосы на затылке встали дыбом. Пальцы не слушались, и порез получился рваным.

Тень позади меня взвыла и подняла меч, тлеющий красными углями. Я закричала и ударила ладонью по чаше. Как только первая капля крови коснулась позолоты, плита сдвинулась. Я дернула стилет в сторону призрака и задела его плечо. Он разлетелся на тысячу клочков ночи.

Я прислонилась к стене гробницы, чтобы перевести дух. Хранителей было легко убить, но на месте испарившихся призраков тут же появлялись новые. Бесконечная тьма, восставшая против нас. Остальные вымотаются раньше, чем одержат победу.

Я нырнула внутрь.

Гробница была совсем не похожа на предыдущую. Затхлая сырость пропитала стены, но никакого запаха смерти. В каждом углу стояли масляные лампы. Это было не место упокоения павших – скорее тюрьма. За решетками грудились артефакты, и книги, и свитки, и…

Из полумрака на меня смотрели ярко-зеленые глаза. Сквозь прутья выглянула худенькая девочка. На ней было белое платье, а волосы русыми волнами свисали до поясницы.

При виде меня она отступила назад.

– Кто ты? – спросила я. Фейри? Кто мог запереть ребенка в гробнице? Глаза у меня округлились. – Боги, ты ведьма?

Девочка прищурилась.

– Это нехорошее слово. Сказительница – будь так любезна. Звучит гораздо лучше, не находишь?

Боги! Я бросилась к ее камере, ища замок и, если повезет, ключ. Девочка горько усмехнулась. Такая маленькая – они вообще ее кормили? Личико у нее осунулось, а глаза запали.

– Ты ничего не найдешь, – сказала она. – Меня может отпереть только особенный ключ, и повернуть его должен королевский фейри.

– Королевский фейри?

– Не делай вид, будто не знаешь, как ублюдки из дворца используют темных фейри, – фыркнула девочка. – Они говорят, что режут им глотки, но каждому можно найти применение. Например, бросить меня сюда, если я плохо себя веду. С глаз долой, в невидимую гробницу. Здорово, правда?

Я ошеломленно уставилась на нее. У нее был странный голос. Грубый, полный горечи, и слова она выговаривала с неизвестным акцентом. Девочка вдруг самодовольно ухмыльнулась.

– Подожди. Я знаю тебя. Доброе сердце. – В зеленых глазах вспыхнул азарт. – Он здесь, не так ли?

Я обхватила прутья решетки.

– Расскажи мне, что знаешь! Пожалуйста, помоги нам. Там тени, и…

– О да, – сказала она с насмешкой и захлопала в ладоши. – Они хуже блох. Поп-поп-поп! Всегда на страже. Жгут огненными мечами, как черти в трех преисподнях, пока не убьют.

– Что ж, хорошо, что он не может умереть.

Девочка хихикнула, но мне показалось, что смешок вышел скорее нервным, чем если бы ей правда было смешно.

– Снаружи – может быть. Но здесь, в гробнице, такие силы не действуют.

– Тогда помоги нам! – выкрикнула я. В груди штормовой волной поднималась паника. – Ты знала, что все это случится, ты предсказала это. Расскажи, что знаешь.

Она выглядела совсем как ребенок, и меня охватило чувство вины за то, что я повысила голос. Она указала на соседнюю клетку.

– Он там. Кузнецы Ночного народа превратили его в какой-то символ. Осторожней, у ключа много зубьев.

– Зубьев? Как у гребня?

– Он станет тем, чем пожелаешь.

Я дернула за прутья другой решетки, но замка здесь тоже не было.

– Кровь, доброе сердце. Ты ведь королевского рода, не так ли? Ее откроет воля и королевская кровь.

Я нащупала нож и нажала на один из порезов на ладони. Затем взялась за решетку. Лязг металла эхом отдался в голове, и клетка открылась передо мной. На пути высилась стопка книг и свитков, и я столкнула ее, разметав бумагу и пергамент.

– Поторопись, доброе сердце, – видно, девочка не знала моего имени. – Ты потеряешь его. Хранители выманят зверя и заставят его остаться.

– Если бы ты сказала мне, что именно надо искать, дело пошло бы гораздо…

Я осеклась. Очередной свиток сполз с узкой коробочки.

Я открыла ее, и из груди вырвался безумный смех. На бархатной подушечке лежал железный гребень, украшенный рунами.

– Молодец, – иронично похлопала девочка.

– А дальше-то что? – раздраженно спросила я. – Что делать? Как снять проклятие?

Личико ее исказилось, как будто она готова была расплакаться, и я вспомнила, что она совсем ребенок.

– Разгадывать новый путь судьбы – это тебе не языком болтать. Здесь требуется чертовски большая жертва.

– Я не понимаю, о чем ты. Это ты наложила проклятие?

– Нет! – голос ее дрогнул. – Но… это сделал кто-то, как я. Она написала ему новую судьбу. Вот что я делаю, когда не пишу глупые предсказания. Я переписываю судьбу.

Перед глазами у меня потемнело.