Проклятие валькирии

Ингольв хлопнул его по плечу, отпуская. Главное, что Асвейг не пострадала так сильно, как могла бы. А побрякушек для трелля, добытых в последнем походе, ему не жаль. На миг он приостановился у двери рабской хижины, подумав зайти, проведать девчонку. Но быстро вспомнил, что она натворила и наговорила ему после — и желание обходиться с ней по-доброму и дальше тут же прошло.

Ингольв дошел до длинного дома — внутри было шумно. Мерный гомон почти никогда не утихал там с тех пор, как Фадир прибыл в поместье со своими людьми. Да и те, кто съехался на Сумарсдаг еще не все отбыли по своим делам. Не слишком хотелось в очередной раз видеть порядком поднадоевшие рожи, прямо-таки светящиеся от любопытства: уж такие дела в Скодубрюнне творятся! Но многие, как и Железное Копье, пожелали остаться на передачу наследства старшему сыну Радвальда — Альрику. Событие тоже не из последних. К тому же нынче, похоже, придется всем отсиживаться очередное лето без походов.

Стоило войти, как в нос ударил запах слегка чадящего очага и кисловатый — пива. Отцовские запасы стремительно скудели, как и кладовые со снедью. Еще немного такого опустошительного нашествия гостей, и зима будет трудной. Все уже вовсю утренничали. Сиглауг сидела на своем месте рядом с пустым креслом Радвальда прямая, словно оструганная палка. Не слишком-то она была рада передавать управление поместьем старшему сыну и его жене. Вроде, и родная кровь, а мачеха из тех людей, кто любит все контролировать самостоятельно — пусти кого, и кажется, что все рушится.

Фадир, присев рядом с Альриком, о чем-то с ним задушевно беседовал. Совсем так, как когда-то разговаривал с Радвальдом в Гокстаде: как самый добрый приятель. Только вот что после этого закрутилось, сейчас попробуй разгреби.

— Что, и Альрику решил все мысли отравить, Железное Копье? — Ингольв сел за стол напротив.

Расторопная рабыня тут же поставила перед ним чистую миску и кружку. Конунг медленно повернулся, и так же медленно сползла улыбка с его лица. Он разговоров с Ингольвом заметно чурался, а необходимость обменяться хоть словом и вовсе злила его.

— Ты, Ингольв, брось меня во всех ваших бедах обвинять, — он резким движением отодвинул от себя кружку. — Считаешь, что сейд навел, так докажи. А пока это только пустые разговоры. И порочат они больше тебя, а не меня.

Альрик, выслушав их короткий разговор, подался вперед:

— О каком сейде речь? Что за чушь?

— Вот и я говорю, чушь, — широко улыбнувшись, поддакнул Фадир.

И захотелось хорошенько треснуть по голове — не ему, а старшему брату, который, поддавшись на благодушие конунга, уже позабыл, зачем тот прибыл в Скодубрюнне недавно, и сколько всего скверного случилось с его появлением. Разве это обычное совпадение?

Торбранд и Сигварт, сидящие подле отца, тоже обрадовались славному поводу поскалиться.

— Да ему, верно, страшный сон приснился, а он за правду его принял, — начал было младший отпрыск.

Тут уж как языком зацепиться, так надолго увязнуть можно. Ингольв уже подготовил ответную колкость, но рядом громко кашлянул Лейви, который, видно, только пришел. Ему за столом отца всегда находилось место. Желание вступать в перепалки с семейством Фадира тут же прошло.

Звонкий и возмущенный голос Мерд вонзился в молчание, что тяжко разрослось между мужами. Воительница, на которую Ингольв еще не успел обратить внимание, резко встала, укоризненно глядя на брата. А тот дернул ее за руку, приказывая сесть обратно. И взгляд на нее поднял, мутный от без меры выпитого с утра пива. Говорили, да и сам Ингольв заметил, что Эйнал последние дни слишком уж на хмельное налегал. Думалось, что совесть все же его глодала за то, что натворил, за все лживые слова, которыми очернил и Радвальда, и себя самого.

Мерд вырвалась из хватки брата и все же ушла. Ингольв уж хотел было встать, чтобы пойти за ней и расспросить, что так ее расстроило и рязъярило. Но отчего-то стало жаль на это сил, и без того не слишком его наполняющих после избиения Асвейг. Лучше бы поесть хорошенько. А обо всех обидах Мерд на Эйнара и после можно узнать. Уж она вряд ли удержится от того, чтобы пожаловаться на несносного братца.

— Как ты сегодня? — чуть склонившись к нему, тихо спросил Лейви. — Вчера Железное Копье сильно интересовался тем, где ты пропадаешь.

— Думаешь, что-то заподозрил? — Ингольв глянул на конунга поверх края кружки.

— Вряд ли. Люди Фадира ничего не знают о том, что с тобой случилось в Гокстаде. Скорее, он опасается, как бы ты против него что не удумал.

— Вот уж сейчас не ему чего-то бояться. Скальд дернул уголком губ, соглашаясь.

Больше за все утро Ингольв ни словом не обмолвился с Фадиром. А к вечеру начали собираться в доме для советов все, кто хотел своими глазами увидеть, как будет принимать наследство конунга Альрик. И стать свидетелями становления власти нового короля.