Прокурорская крыша

– Садись… Чо ты ушел-то?… Обиделся, что ли?…

– Попросили меня, – угрюмо ответил Саня. – Этот, который брать не хотел…

Бродяга сел в машину. Тронулись и, не доезжая метров триста до РОВД, вновь остановились.

– Идем, пообедаешь…

Лушников двинулся в кафе «Три богатыря». Отворил дверь и пропустил впереди себя бродягу.

– Садись…

Подошла размалеванная тощая дама неопределенного возраста. Чего посетители с утра желают? Может, водочки? Или все же коньячку?

Шельма прокуренная. Глядит, словно ей уже задолжали. И пошла в обратном направлении с разочарованным видом: заказали всего лишь сто граммов, зато на закуску курицу.

Притащила минут через десять полстакана и бледную ножку на бумажной тарелке. Поставила на стол. Прошу расплатиться. Курица стоит столько-то. Водочка столько-то.

Лушников сунул ей сотню и отвернулся.

– Ешь, Саня. Не смотри ты на них…

Дама отошла к кассе. Прошуршала там кнопками для вида. Затем пошла назад. Сунула из рук в руки горсть медных монет – вот вам и вся сдача.

Ядов выпил залпом водку. С курицей расправился в течении секунд. Икнул и полез за спичками – в зубах поработать слегка.

– Сиди…

Лушников встал и подошел к кассе. Присмотрелся к ценам. Прикинул в уме, на какую сумму его накололи, и вынул мобильник. Набрал цифры и поднес к уху.

– Майор Лушников… Ага, вот именно… Из «Трех богатырей» беспокою. Контрольная закупка. Так точно…

Тощую с накрашенными подглазьями заштормило. Кровь волной ударила снизу вверх, и голова поначалу не знала, что делать. В то время как губы продолжали работать, выдавая информацию, как вышедший из строя телеграфный аппарат: это совсем не то, что думают господа… здесь же одни копейки… Хотя, с другой стороны, с бору по сосенке, а нищему, как говорится, целая рубаха…

Лушников не хотел удивляться. «Любите его, как он любит вас…» – учат у нас друг друга, вспоминая о боге. И не любят у нас никого, кроме себя самого, обожаемого. Ни соседей, ни того, кто наверху и смотрит оттуда за всеми.

– У вас обсчет примерно наполовину. И невыдача товарного чека.

– Бумагу в кассе заело… Сейчас мы исправим положение.

– Не беспокойтесь… Мы поможем вам. И ничего не трогайте. Кто вас проверяет?… Знаем такого… А мы его проверяем. Так точно. Документы приготовьте пока что… К стати, как ваша фамилия?…

Вера Шабулина – вот как ее зовут. Кассирша извивалась, словно рептилия на раскаленном песке. Случайно у нее это. И впервые. Потому что торопилась. Предприятие терпит убытки. Соответственно, заработков никаких. Ну, как прикажете жить бедной бабе?!

Николай Александрович оказался неумолим. При чем здесь чужой кошелек, спрашивается.

– Ну, чем я могу вам доказать… – говорила та.

– А вам и не надо. Это мы обязаны доказывать…

– Двое детей. Обе дочери нигде не работают. Учатся пока что…

Кассирша сунула руку под прилавок и вынула оттуда газетный сверток. Майор не верит ей на слово, так, может, хотя бы поверит в это. Внутри лежала пачка денег.

Саня Ядов стоял поодаль и хлопал глазами. Интрига достигла своего предела. Майор позвал его к себе.

– Видели, что мне предлагают? А теперь надо оформить материал. Обман покупателя с попыткой дачи взятки. Нескромное преступление надо сказать – на восемь лет тянет…

Звуки человеческого голоса вышибли из нее остатки разума. Кассирша отказывалась верить в происходящее. Но это был не сон. Оказалось, это была липкая трясина, в которую женщина наступила по собственной воле – из желания поступить так, как тебе хочется, и действовать нахрапом. Подвело, кажется, устоявшееся чувство. Либо, может, мало предложила. Но у нее и нет больше. Держала сумму на всякий случай.

А майор теме временем подошел к двери и закрыл ее на крюк, повесив табличку другой стороной. «Закрыто» – значится на ней. Вернулся к столику, вынул из папки какие-то бланки и принялся быстро писать. Вкратце. Самую суть. Потом принялся задавать кассирше вопросы. Из дверей за прилавком выглядывал испуганный мужик. Повар. Директора пока что не было. Он у них приходил ближе к обеду.

Майор закончил писать. Подал листы для прочтения кассирше. Потом спросил, правильно ли написано. Шабулина сказала, что правильно. Расписалась в протоколе и объяснениях. Гражданский мужик тоже расписался. Он, получается, штатский, никакого отношения к полиции не имеет. Лучшего свидетеля не придумать.

– Потом ко мне подойдете, как освободитесь, – распорядился майор. Голос его не допускал и тени сомнения. Вера точно знала, что придет к нему, как только организует для себя подмену.

– Вот вам повестка… – продолжил тот.

От слова «повестка» у Веры снова закружилась голова, в груди сделалось слабо, и она заплакала неподдельной слезой. До этого ей казалось, что перед ней обычный мент – так себе, эксплуатирует образ надменности и неподкупности. Оказалось, что все по-другому. Угодила на того самого, которым еще в далеком детстве пугали.

– И попрошу не шутить, – закончил тот.

Вера часто кивала и терла глаза. Прямо сейчас и придет. Позвонит, чтобы срочно подменили. Железо куют, пока не остыло.