Пролетая над гнездом дракона

Старушка не обратила внимания на её смущение, она помогала Беркуту продевать повреждённую руку в рукав. Маркиз болезненно поморщился, а потом подмигнул Владе, заметив её растерянный взгляд. Она же вытаращилась, как гимназистка на голливудскую звезду, неожиданно посетившую выпускной вечер. Какой он… Просторная рубаха чуть не трещала по швам на широких плечах, при этом струилась по торсу и узкой талии как свободно спадающий парус. Крепкая шея с заметно выпирающим кадыком, ключицы в расстёгнутом вороте… У Влады даже голова закружилась. Не замечала за собой такого безумия при взгляде на красивого мужчину. Уж пора бы отвернуться и прекратить пялиться. Опустила глаза, заметила на полу свернувшуюся холодной змеёй цепь.

Беркут, продолжавший рассматривать девушку и заметивший её невольный интерес, горько усмехнулся:

— На привязи держали меня. Спасибо нянюшке, уговорила лекаря снимать хотя бы на время сна.

— Ты, Беркуша, главное, виду не подавай, что силы вернулись, — ворчливо сказала Людмила Викторовна. — Я еле-еле смогла убедить, что ты слишком немощен для побега. Встань-ка, перестелю.

Мужчина поднялся и шагнул к Владе, потянувшись за питьём. Девушка сосредоточенно проследила, как он, слегка задев её пальцы, перехватывает кружку, что вызвало новую толпу мурашек, потом разворачивает так, чтобы коснуться губами в том же месте, где до этого касалась она. Что-то неуловимо интимное промелькнуло в этом движении, и у Влады щёки зарделись. Маркиз флиртует? Под прицелом синих глаз, в которых плясали лукавые искорки, было приятно. Хотя ощущения эти казались откровенно неуместными.

Волшебство момента нарушил грубоватый окрик, за ширму заглянул облачённый в кожаные доспехи бугай и с заметным акцентом сказал на языке пленника:

— Готов? Господин ожидает, поторопись! — Он наклонился поднять цепь и потряс ею, демонстрируя.

Беркут спокойно допил, поставил кружку на табурет и вытянул руку, позволяя защёлкнуть браслет на запястье рядом с кольцом. Не взглянув ни на кого, шагнул наружу. По опущенным плечам стало понятно, насколько унизительна для маркиза эта ситуация.

Людмила Викторовна обняла Владу, уткнулась носом ей в плечо и всхлипнула:

— Бедный мальчик… Как ему всё это пережить?

Влада погладила соотечественницу по спине, пытаясь приободрить. Ей и самой было непонятно, как всё это пережить.

Время шло, скоро примчится гонец. Смогут ли они с Цветлой сбежать раньше? Сердце заныло: даже если улизнут от Лубея, как избавиться от мыслей о Беркуте? Вряд ли она сумеет забыть синеглазого маркиза.

— Это кольцо на его руке… — заговорила Влада, — мне показалось, что там по-нашему написано.

Людмила Викторовна отстранилась и повела рукой, приглашая выбраться на воздух. На площадке перед госпиталем сидел на корточках знакомый паренёк, заняв себя метанием ножа. У него даже нашлось человек пять болельщиков, встречавших меткие попадания подбадривающими возгласами.

— Твой шароварщик? — указала на него Людмила Викторовна.

— Что?

— Младшую прислугу так называю, — засмеялась старушка, — все в одинаковых шароварах, будто с одного ученического цеха.

Они пошли к центру лагеря, соглядатай прицепил свой кинжал к поясу и поплёлся следом. Влада возобновила разговор о кольце.

— Вы прочли, что там написано? Быть может, то самое сдерживающее заклинание?

— Прочла, — вздохнула Людмила Викторовна. — Сотню раз прочла. Библиотеку перерыла, включая запретные разделы, благо успела при первой герцогине нужными связами обзавестись.

— Зачем библиотеку?

— Нужно было досконально разобраться, чтобы маркизу не навредить неумелой ворожбой.

— Что-то выяснили?

— На кольце написана фраза, снимающая запрет.

— Как? — Влада остановилась и удивлённо вытаращилась на собеседницу. — Просто читаешь и всё?

— Просто да непросто. — Старушка молча потянула Владу вдоль палаток и шатров, после небольшой паузы продолжила объяснять: — Вера нужна. Крепкая вера и желание. Читал Беркуша. И за мной повторял, и сам. Выучил наизусть даже, хоть язык неродной и непонятный. Бесполезно.

— Думаете, он не верит? Или не хочет обрести крылья? — девушка с сомнением покачала головой: — Не представляю, как такое может быть. Летать! Это же так чудесно!

— Я тоже долго не могла смириться, — в тот ей ответила Людмила Викторовна. — Объясняла, втолковывала… Мальчик вроде бы соглашается, кивает, старается говорить всё чётко и с выражением. А желание-то не внушишь. Либо оно есть, либо…

— Но почему? Можно ли не иметь желания вернуть свой врождённый дар?!

— А ты представляешь, каково это — быть не таким как все? Особенно, если окружающие в один голос позорят тебя за это? Не захочешь слиться с толпой и притвориться кем-то другим?

— Возможно, это так, пока ребёнок мал, — Влада не хотела полностью соглашаться, — став подростком, наоборот захочет выделиться.

— Увы, этого не случилось. Когда Беркут подрос, меня уже не было рядом. И как мы с тобой успели убедиться, от кольца он так и не избавился.