Пропавшая экспедиция

Долбанное болото в среднем течении реки Маморе. Бразилия, штат Родония, кажется. Или хер поймешь какой еще. Мать его, кстати.

01 июля 2012 г

Дорогая Диночка! Прости, пожалуйста, что пишу после такого долгого перерыва, и ты, наверное, уже успела вообразить себе, будто все мы накрылись медным чайником. Это не так, и не дуйся на меня. Ты же всегда звала меня Пропажей, а я никогда не возражала против этого прозвища, поскольку оно справедливое. Так и есть. Поверь, накропать письмо раньше у меня не было ни малейшей возможности. Во-первых, мне пришлось экономить заряд своего iPad. Мы, конечно, прихватили с собой запасные батареи, но берегли их на черный день. Для экстренных случаев, которые в дебрях Амазонки, куда мы задрались из-за Мишеля, могут наступить в любой момент. Хочешь зачерпнуть из реки воды для кофе, опачки, и тобою уже лакомится крокодил. Или тебя смывает поророка. И вот он, твой черный день, нежданно-негаданно. Словом, мне пришлось несладко, даже с учетом школы выживания, которую мы с тобой прошли в тренировочном лагере бригады «Бисламах», до сих пор вспоминаю о нем с содроганием. Хотя, не могу не признать, справедливости ради, что полученные в армии навыки, пригодились мне, когда я очутилась в Амазонии. Но, даже учитывая их, чертовые джунгли почти доконали меня. О гаджетах, которое мы тащили на своих двоих, и говорить нечего. Дождевые леса прикончили их. Тут такая сырость, она гробит технику на раз. Пух, и нету аккумулятора, отдал концы прямо в герметичной упаковке.

Впрочем, есть еще одна причина тому, что я так долго не выходила на связь. Папочка как свихнулся на своей долбанной конспирации, не позволяя нам с Жориком подключиться к сети. Сначала настоял, чтобы мы выключили мобильные телефоны, планшеты и всю прочую электронную фигню. А затем, не удовлетворившись этими мерами, заставил нас сдать ему гаджеты на хранение, представь себе! Чтобы нас не выследили АНБ, ФСБ или Men in Black, причем, без шуток! Вообразил, что мы под колпаком у спецслужб, а то и вообще — пришельцев, вот и принимал адекватные меры предосторожности, как он сказал. Дядя Жорик, кстати, был с ним в солидарен, что неопровержимо доказывает: паранойя заразна. Шпиономания — так уж точно. Именно из-за моих, возомнивших себя великими конспираторами мужчин, мы, вместо того, чтобы лететь, как белые люди, из Хайфы, со всеми удобствами и по кратчайшему маршруту, сначала перлись партизанскими тропами в иерусалимский аэропорт Атарот, откуда изрядно потасканный чартер дурацкой турецкой авиакомпании Fly Mustafa, доставил нас в Стамбул, лишь по счастливой случайности, не развалившись в воздухе. С роду не видывала такого убогого сарая с крылышками! Но и это — еще не все. С горем пополам приземлившись в аэропорту Сабихи Гёкчен, он, если ты не в курсе, находится в азиатской части Турции, мы перлись сорок километров по солнцепеку в под завязку набитом галдящими пассажирами автобусе без мазгана, а потом переплывали Босфор на пароме, где у меня, между прочим, свистнули косметичку, видимо, приняв ее за кошелек. Наши мучения на этом не кончились. Мы долго мариновались в аэропорту Ататюрка, дожидаясь рейса до Цюриха, и только оттуда, с пересадкой, отправились в Сан-Паулу, истратив, на все, про все, почти сорок часов. Без малого, двое суток! Моей несчастной костлявой заднице, между нами девочками по секрету говоря, хватило примерно половины этого срока, чтобы она перестала подавать признаки жизни. Потому что я отсидела ее! Короче, я, Дина, жертва мании преследования, охватившей Мишеля с Жориком. Странно, как это я сама ей не поддалась, слушая, как им повсюду мерещились агенты ШТАЗИ. В стюарде, подававшем им в самолете зеленый чай. В таксисте, что вез нас через пробки по Сан-Паулу из международного аэропорта Кумбика, где мы приземлились, в аэропорт Конгоньяс, откуда осуществляются местные авиарейсы. Там мы заказали билеты до Манауса.

К слову, если чертов пройдоха-таксист, на самом деле был секретным агентом, то это был весьма ловкий агент на самообеспечении, обходившийся в копейки бюджету спецслужбы, в которой состоял. Ибо, едва узрев наши чемоданы, сразу же уразумел, что мы — неместные, и ободрал нас как липку. Мы проехали, от силы десять километров, по прибытии в Конгоньяс негодяй озвучил такую сумму, словно спустил нас с Луны на своей развалюхе марки «Mercedes», сошедшей с конвейера при Вилли Брандте. Каждый проделанный ею километр стал для нас золотым, ума не приложу, как, при таких расценках, он еще не обзавелся «Cadillac».

Кстати, вот еще нюанс. Мы договаривались ехать налегке, чтобы привлекать поменьше внимания. Пройдем на первой передаче, важно назвал этот процесс дядя Жерар. А потом они с Мишелем нагребли с собой столько барахла, с которым им было страшно жалко расстаться, что наша крошечная экспедиция походила на орду каких-нибудь гуннов по возвращении из удачного набега на Рим.

— Говорил же я вам, берите только самое необходимое, — стонал Мишель, шатаясь под поклажей.

— Сначала в зеркало погляди, — отгавкивался дядя Жорик. Хорошо, хоть надувные лодки с подвесными моторами к ним, а также канистры с бензином, баллоны с газом для примуса и разнообразные рыболовные снасти, было решено купить на месте, в Манаусе, а то бы ни один самолет не взлетел. По прибытии в Амазонас, доукомплектованием экспедиции занялся дядя Жорик, мы с папой единогласно произвели его в генерал-квартирмейстеры, назначив одновременно начальником тыла. Жорик, кстати, не возражал, наоборот, взялся за дело с огоньком.

— Как убежденный антиглобалист и избиратель, регулярно голосующий за французскую партию зеленых, я, конечно же, недолюбливаю транснациональные картели, зачесывающие нас под единый универсальный стандарт. С другой стороны, глупо не воспользоваться плодами стараний трудоголиков из Бильдербергского клуба. С какой стати тащить на горбу набитые скарбом рюкзаки, как каким-то старателям с Клондайка сто лет назад, если китайский ширпотреб продается в любой точке Земного шара, и, что бы мы не купили за баксы на берегах Амазонки, слеплено на берегах Хуанхэ на все те же американские, не так ли, Мишель?

— Только не моторы! — всполошился папочка. — Моторы должны быть японскими. Это — принципиально!

— Я тебе гарантирую, они будут сделаны по японской лицензии, — обещал Жорик, подмигнув мне, как один заговорщик другому.

На том и порешили. Тем более, что современный Манаус — не захолустье, если ты, Дина, так, вдруг, подумала, а крупный порт, город многолюдный, шумный, жаркий и очень пестрый. Жорик сказал, сто лет назад, во времена Каучукового бума, он вырос, как на дрожжах из заштатной деревушки, когда здесь понастроили и дорогущих особняков, и шикарных театров, отчего его прозвали экваториальным Парижем, представь себе! Позже, когда бум иссяк, город пережил не лучшие времена, но сегодня они, к счастью, в прошлом, и тут — очень красиво. На побережье полно шикарных отелей, в центре — дорогие магазины и уйма туристов. Поэтому, ума не приложу, как Мишелю, пока Жорик рыскал за покупками, удалось приземлить нас в на редкость паршивой припортовой гостинице, самой натуральной вонючей дыре, где, среди крыс, клопов и пьяных люмпенов, мы провели следующие пару дней. Не самых беззаботных, по описанным выше причинам.

— Ты что, идиот? — остолбенел дядя Жора, в замешательстве разглядывая этот клоповник. — Я тут ночевать не буду! И Риту не оставлю, даже не мечтай!

Что вышла досадная заминка, он нам уже успел сказать с самым кислым видом сразу по возвращении. Подходящих подвесных моторов, как назло, не оказалось в наличии, но хозяин магазина обещался подвезти их со дня на день. Дожидаться поставки в притоне в притоне не улыбалось никому из нас, даже Мишелю, хоть упрямство не позволяло папе признаться в этом.

— Мало тебе было мотелей на побережье?! — разорялся Жорик. — Нет, вы только поглядите на этот кошмар! Я лучше переночую прямо на пляже…

Упомянутые им пляжи, в Манаусе — просто блеск. Куда там нашему в Хайфе, хоть мне и не хочется его обижать. Желтенький песочек, долго мелко, а противоположного берега — не видать. Амазонка раскинулась так широко, что сойдет за океан, да и океанские суда с их приличной осадкой бросают якоря в здешнем порту, преспокойно подымаясь вверх по реке на тысячу километров от моря.

— Сними себе бунгало с девочками, если такой привередливый! — огрызнулся Мишель, а затем, включив любимую пластинку про конспирацию, принялся доказывать нам, что в фешенебельных отелях повсюду веб-камеры, и нас тотчас засекут, а в осиное гнездо, которое он приглядел, даже полиция опасается сунуться…

— Нас тут зарежут в первую же ночь, ботаник ты слабоумный, — предрек дядя Жора устало. Папа, естественно, надулся как индюк и, чтобы не остаться перед приятелем в долгу, напустился на него из-за моторов. Как будто Жорик был виноват, что их не оказалось на складе.

— Мы застряли тут из-за тебя! — заявил он Жорику с апломбом. — Если бы не твой прокол с моторами, мы бы еще до вечера отчалили, и к завтрашнему утру находились бы черти где!

— Возможно, — не стал спорить дядя Жерар. — Зато я могу сказать, где мы будем к утру теперь…

— И где же? — насторожился Мишель.

— В морге…

— А ты вдобавок к своему Nicon еще пару видеокамер на шею повесь, чтобы уж точно туда напроситься! — фыркнул папа. Дядя Жерар вздохнул, наверное, удовлетворившись боевой ничьей в перепалке, они их себе периодически позволяли, прекрасно зная, что не рассорятся всерьез. А, может, француз признал папину правоту. Мы ведь действительно привезли с собой кучу электронной аппаратуры, и ни от кого ее особенно не прятали. Просто не подумали, что в стране, где добрая половина населения влачит жалкое существование за чертою бедности и, позарившись на то, чему мы не придали значения, может не придать значения нашим жизням. Вопрос ценностей, как чуть позже охарактеризовал ситуацию Мишель. Жорик, почесав нос, еще раз предложил перебраться в более безопасное место. Я поддержала его, и тогда Мишель, по своему обыкновению, уперся как осел. Я с опозданием подумала, надо было мне начать расхваливать этот притон. Тогда бы папа мигом переменил свое мнение…

— А, будь по-твоему, — сдался дядя Жерар, прошагал к окну и выглянул наружу, аккуратно раздвинув жалюзи. По тому, как напряглось его лицо, я сразу поняла, что-то явно не так.

— Прекрасно, — пробормотал он тем временем. — Похоже, уносить ноги поздновато. Ладно, тогда будем готовы отразить штурм…

Встав рядом, я сразу поняла, о ком он. Троица аборигенов с физиономиями отпетых душегубов, прохлаждалась на веранде кафе аккурат напротив гостиницы, изредка кидая ленивые косяки на наши окна. Я уже видела этих парней около полудня, когда метрдотель, чья рожа нисколько не отличалась в лучшую сторону, вручал нам ключи от номеров. Гориллы нарисовались неподалеку, и, с тех пор ошивались в холле. Кстати, комнаты, всученные нам, располагались в противоположных концах старого здания, возведенного, надо думать, аккурат в эпоху Каучукового бума.

— А нельзя ли подобрать комнаты по соседству? — осведомился Мишель, поигрывая бумажником с львиной долей сделанных им сбережений.

— Увы, сеньор, другие номера заняты, — отвечал метрдотель, облизнувшись, как кот при виде сметаны.

— Кто бы сомневался! — фыркнула я, и еж бы понял, это наглая ложь. Старый гангстер смолчал, лишь скользнул по мне желтыми глазами и ухмыльнулся. Многообещающе так…