Пропавшая экспедиция

Но, папа остался неумолим на своем капитанском мостике, и мы перли без передыха до самого вечера, пока не начало смеркаться. Только тогда Мишель убрал обороты и повернул к берегу. Там как раз вырисовались симпатичный песчаный мыс и уютная бухточка, самое оно для ночевки.

— Без малого одиннадцать часов непрерывного хода, — констатировал француз, сверившись с большими наручными часами. — При крейсерской скорости около двадцати километров в час мы отмахали больше двухсот километров… — он провернул рукоять стартера, и двигатель, закашлявшись, заглох. Нос лодки заскрипел по песку. — На едином дыхании, — продолжал Жорик, ласково поглаживая защитный кожух мотора. — Будем считать, испытание выдержал…

Я сразу догадалась, о чем он. Поскольку нам довелось убраться из Манауса по добру, по здорову, заказанные им двигатели не успели доставить, и Жорик довольствовался тем, что было в наличии. Купил два видавших виды американских мотора «Mercury», причем, отвалил за них — как за новые. Хозяин магазина, правильно уловив, что у клиента — цейтнот, не оплошал и выломал руки. На первых порах, Жорик опасался, как бы изрядно потасканные моторы не подвели, и только теперь позволил себе с облегчением перевести дух.

— Рано радуешься, — не преминул испортить ему настроение Мишель. — Да будет известно вам обоим, русло Мадейры, куда мы завтра свернем, довольно извилистое, особенно в верхнем течении. А Маморе, ее приток — и того хуже. Она непрестанно петляет, поэтому, изобилуя перекатами. Тогда и посмотрим, надолго ли хватит твоих моторов…

— Спасибо, друг, ты умеешь поддержать боевой дух, — откликнулся дядя Жорик.

— А вы не расслабляйтесь, — важно напомнил папочка. — Повторяю, тут вам не курорт…

— Это мы уже осознали, — сказала я.

— Вот и чудненько.

— Ты наш капитан, Мишель, — с притворным смирением обронил Жорик.

— Вот именно, — папочка гордо выпятил грудь.

— Тогда, какие будут распоряжения, кэп? Останавливаемся на ночлег и разбиваем лагерь или чешем дальше, куда глаза глядят, до победного конца? — осведомилась я. — А то ведь, того и гляди, стемнеет. Напоремся на полузатопленную корягу какую-нибудь, и привет, вот пираньям счастье привалит…

— Только не здесь, моя принцесса, — успокоил Жорик. — Пираньи поджидают нас выше по течению. Тут для них — слишком людно. А вот пара-тройка черных кайманов очень даже запросто может полакомиться кем-то из нас. В особенности, тобой, сладенькая…

Я зашипела как рассерженная кошка.

— Останавливаемся на ночлег, — все больше важничая, распорядился отец. — Предупреждаю сразу: никаких костров на берегу у воды, и лодки надо в кусты затащить, подальше от посторонних глаз. Задание ясно?!

— Так точно, excellence! — Жорик приложил кончики пальцев к виску.

— Как это, без костра?! — заволновалась я. — Нас же москиты сожрут!

— На берегу исключается. В зарослях — жгите себе на здоровье, сколько хотите, только не подпалите лес, нам только пожара не хватало…

— Для пожара тут чертовски влажно, — заметила я мимоходом.

— Разговорчики! — с напускной строгостью прикрикнул Мишель.

И вот, представь себе этого упрямца, Дина! С меня и дяди Жерара сошло по семь потов, прежде чем мы замаскировали лодки камышом и ветвями, нарезанными в ближайших кустах, поскольку даже француз, при всей его медвежьей силе, кончился бы, волоча лодки в кусты вместе с моторами и всеми манатками. В результате, мы разбивали лагерь уже впотьмах, шатаясь от усталости. И, тем не менее, думаю, побили все мыслимые скаутские нормативы. Время подпирало, свет погас, будто на Небесах выдернули штепсель из розетки. Мы копошились, а невозмутимые звезды лениво приглядывали за нашей возней со знойного неба, и кажется, перемигивались, во, мол, дают. Но нам было решительно не до них, прямо над головами алчно звенела мошкара. Паразиты лезли в глаза и рот, а кусались, как голодные вампиры. Хворост для костра нам довелось собирать, блуждая в свете ручных фонариков, затем Жорик разжег примус, и мы, в четыре руки, сварганили относительно удобоваримый ужин, втягивая ноздрями чудесный дымок от костра, разогнавшего проклятых насекомых. Пламя весело потрескивало, облизывая полешки, они были сырыми и пузырились выступившей по кромкам водой. Вынув сковороду, я разжарила блины с мясом, прихваченные из дому в сумке-холодильнике, дядя Жора сварил отменный кофе, заправив его для папочки консервированным молоком. Мишель, пока мы корячились в поте лица, пальцем о палец не ударил. Устроился с важным видом у разведенного нами костра, и принялся разглядывать свои тетрадки с видом ботаника, изучающего редкостный гербарий. Или фаната марок, которому подарили новый альбом. Как-то так. Когда же, наскоро перекусив, я достала из рюкзака iPad, полагая, что настало самое время расслабиться, папа тут же изъял его у меня, как какой-то въедливый гэбист — томик Солженицына у диссидента.

— Папа?!! — моему возмущению не было границ.

— Только нос в паутину сунешь, и наши координаты немедленно засекут, — проворчал он, пряча конфискованный планшет в сумку.