Пропавшая экспедиция

— Главная из них звалась Сарой Болл, — отвечал француз, предвосхитив его ожидания. — О, да, месье, вы правильно поняли. С сэром Перси случились разительные перемены, причиной которым стала она. Точнее, его отношение к этой удивительной женщине, совмещавшей в себе ум, высочайшую эрудицию и красоту. Полковник полюбил ее, а она ответила ему взаимностью. Чудо, не правда ли, ведь эти двое, как принято выражаться в народе, были друг дружке — точно не парой. Она, молодая, обворожительная, успешная, он, годящийся ей в отцы, давно разменявший пятый десяток. Сколько ему исполнилось, почти пятьдесят? И, ни гроша в кармане. Ни кола и ни двора. Но, разве Любовь спрашивает паспортные данные, когда приходит? Конечно, они были единомышленниками, это сыграло немалую роль. Опять же, кем он был для нее в юности? Кумиром? Величайшим путешественником планеты? О, не сомневайтесь, месье, очутившись в вынужденной изоляции на искусственных тростниковых островах, эти двое не сидели без дела, исследовав их вдоль и поперек. Ведь ни мисс Болл, ни сэр Перси ни на минуту не сомневались, что, в лице мааданов, имеют дело с прямыми потомками древних шумеров, построивших величайшие в истории зиккураты, Этеменанки и Эуриминанки, ставшие впоследствии прообразами библейской Вавилонской башни. Точнее, с той частью этого загадочного народа, которая, покинув Междуречье, не ушла далеко от насиженных мест, осев на побережье Персидского залива, в то время как их соплеменники, следуя за богиней Иштар, пересекли Атлантику, достигли бассейна Амазонки, поднялись вверх по великой реке и обосновались у ее истоков, став предками любимых полковником Огненноголовых. Они оба верили в это, и, кстати, нашли подтверждение своей гипотезе в старинных преданиях мааданов. У тех сохранилась эпическая легенда о далекой заморской стране Хуфам, невыразимо прекрасной, куда, правда, нельзя попасть, поскольку ее охраняют могучие джинны. А, попав, не выберешься обратно…

— Точно, как с Белой пирамидой, обнаруженной сэром Перси в Амазонии! — воскликнул Мишель.

— Вот и полковник пришел к тем же выводам, — сказал Жорик. — Впрочем, это все ерунда, месье. На искусственных островах мааданов Сара Болл родила сэру Перси сына. Они назвали его…

— Генри! — воскликнул отец. — Они назвали его Генри, ну, естественно!!

Дядя Жора молча кивнул.

— Как же она могла оставить их после этого?! — вскричал Мишель. Услышанное было так непохоже на мисс Болл, на ту милую и сердечную Сару, какую он нарисовал в воображении, успев привязаться к ней, как к героине увлекательной книги, что он почувствовал себя обманутым лично.

— Обстоятельства… — вздохнул Жорик и развел руками.

— Да какие еще обстоятельства?! — взбеленился Мишель. Его возмущению не было пределов. — Как она могла оставить собственное дитя?!

— Суровые обстоятельства непреодолимого характера, — проговорил Жорик негромко и покосился на выбитое окно. Небо за ним почти стемнело. — Началась Мировая война, — добавил он, вернувшись к разговору. В Месопотамии это случилось несколько раньше, чем в Европе, с вторжением из Египта расквартированного там британского экспедиционного корпуса, усиленного арабской феодальной конницей. Ею командовал эмир Фейсал ибн Хусейн, крупный местный землевладелец и верный союзник Британской короны. Англичане ориентировались в Междуречье на арабскую знать, кайзеровская разведка поставила на турок, я вам уже говорил об этом. К Фейсалу благоволили в форин-офис, он платил тем же, иначе, не бывать бы ему иракским королем. Примечательная была личность, кстати. Весьма неординарный человек. Блестяще образованный, эстет, поэт, чистый денди…

— Появление этого вашего эмира сулило мисс Саре неприятности?

— Наоборот, они состояли в прекрасных отношениях…

— Да неужели?! — едко осведомился Мишель, ощутив болезненный укол ревности. Это было нелепо и, тем не менее, целиком отвечало действительности.

— Дружили с университетской скамьи, — пояснил Жорик.

— С Фейсалом?!

— Ну не с сэром же Перси. Она и эмир учились на одном факультете, представьте себе такое совпадение, месье Мишель. Фейсал был увлечен древнейшей историей Междуречья ничуть не меньше полковника Офсета.

— А мисс Сарой?

— Полагаю, он был влюблен в нее с юности. Что поделать, старина, перед ее обаянием редко кому удавалось устоять…

— У вас прямо какой-то любовный треугольник вышел, как в каком-нибудь дешевом бульварном романе, — пробурчал Мишель.

— Не у меня, а у них, месье. И, как вы догадываетесь, он не обещал полковнику ничего доброго. Как любят говорить на востоке, друг моего друга — не мой друг. Тем более, в амурных делах…

— Намекаете, полковник Офсет вынужден был уехать из страха перед эмиром Фейсалом? — Мишель недовольно поджал губы.