Пророчество

– Все меняется. Я хочу освободить тебя. Ты заперт в настоящем аду. Я хочу помочь, потому что не могу видеть тебя таким несчастным… – голос девушки оставался мягким и нежным.

– Но я к этому привык…

Сяолян начал сомневаться. Сяомэй всегда была суровой и решительной, хотя и замкнутой, почему же она стала такой открытой и всепрощающей? Сяомэй ли это? Интересно, а изменилась ли после смерти ее внешность?

Он сделал шаг вперед. Белая вуаль закрывала лицо девушки. Он заметил бледные руки. Эти руки… Он вспомнил, как они когда-то обагрились кровью, а на белом платье появились темно-красные пятна. Воспоминания об аварии снова и снова возникали в его сознании. Голова начала раскалываться от боли. Он наблюдал, как эти руки медленно тянутся к нему, хватают за края одежды. Сяолян вдруг замер, пораженный осознанием. Сяомэй же умерла! Так откуда она здесь?

Он четко видел бледные руки, державшие его.

– Я хочу попрощаться с тобой здесь. И хочу услышать твое прощание со мной. После этого я сразу уйду, – произнес голос.

Сяолян продолжал молчать. В его голове кружились обрывки воспоминаний. Он своими глазами видел, как кремировали тело Сяомэй. На похоронах все плакали, а он стоял в оцепенении рядом с фотографией девушки и смотрел, как она холодно улыбается ему. Именно с того дня юноша начал слышать голос Сяомэй в каждом цветке розы.

– Помнишь, как провожал меня в последний путь? Единственное, о чем я сожалею, что не смогла попрощаться с тобой, а лишь оставила после себя злобное проклятье. Я сожалею, потому что очень люблю тебя, Сяолян, – голос задрожал. – Попрощайся со мной и отпусти, ведь заточив себя в этом аду, ты заточил в нем и меня.

От этих слов глаза Сяоляна внезапно наполнились слезами, и только тогда он понял, что с тех пор, как Сяомэй ушла, не пролил ни одной слезинки.

Чувство вины. Страх. Боль.

Эти эмоции, вспыхнувшие в его сердце, подавили грусть, и слезы пробились наружу. До сих пор огонь чувств постоянно тлел в его груди, а сейчас вспыхнул ярким пламенем. Словно весенний ручей зажурчал в иссохшем сердце, превращаясь в слезы.

Наконец-то Сяолян смог заплакать, и дрожащим голосом он произнес:

– Прощай… Сяомэй, прощай…

Девушка в белом помахала ему напоследок.

И скинула свое белое одеяние.

Это оказалась Лин.

– Отпусти, Сяолян, отпусти себя и Сяомэй!

В этот момент глаза девушки ярко заблестели, ее лицо освещал лунный свет. Она больше не напоминала холодную статую, как раньше, а действительно оплакивала трагедию Сяоляна.

– Ты… – мальчик разочарованно опустил голову, – значит, то была не Сяомэй.

– Нет, Сяолян. Посмотри на эти розы, – Лин жестом указала наверх.

Розы словно светились под луной, как светится зимой снег.

– Они… побелели… – Сяолян не верил своим глазам.

Все розы изменились за ночь. Кроваво-алые лепестки стали ослепительно-белыми.

Чэн Ю медленно вышел из-за розовых кустов, улыбнулся и зааплодировал Сяоляну.

– Ты сказал, что проклятие Сяомэй заключается в том, что, пока розы не побелеют за одну ночь, она тебя не простит, и совесть будет мучить тебя всю оставшуюся жизнь. В тебе жила грусть, подавленная печаль. Сяолян, даже после ее злобных слов ты все равно не смог возненавидеть Сяомэй и до сих пор хранишь радостные воспоминания о проведенном с ней времени, верно? Но как же быть с проклятьем, спросишь ты. Я воспользуюсь магическим заклинанием и призову самую могущественную силу в мире – силу любви и прощения, чтобы снять с тебя это проклятье. Любовь и ненависть Сяомэй ушли вместе с ней, а ты взял на себя ее несчастье и печаль. Я призываю всех своих предшественников: Будду, Фрейда, Роджерса, Юнга, Морита, Адлера… силы, помогающие сохранить людям жизнь. Я взываю к ним и передаю их силу тебе, Сяолян, благословляю тебя и избавляю от проклятья…

Чэн Ю поднял руку и на пол упал цветок розы, белые лепестки рассыпались вокруг. Голос психотерапевта был наполнен уверенностью, на лице его играла улыбка.

Лин удивленно смотрела на наставника. Он выглядел таким серьезным и вовлеченным в происходящее. Если бы она его не знала, то подумала бы, что Чэн Ю сам, однажды пережив какое-то потрясение, страдает от ПТСР.

– Проклятие не может быть снято… Она прокляла меня и умерла… Она хочет, чтобы я мучился и день и ночь…

И все же в глазах Сяоляна появилось осознание – Сяомэй погибла и, значит, не может с ним разговаривать на самом деле. Его сознание постепенно прояснялось.

– Ты же помнишь каждую деталь ее смерти, не так ли? Она умерла. Ты присутствовал на похоронах, видел, как кремировали тело… Оглядываясь назад, ты осознаешь, что все лучше и лучше помнишь события того дня… – бесстрастно произнес Чэн Ю.

Сяолян молчал.

Чэн Ю взглянул на юношу.

– Ты все время вспоминал лишь ее проклятье. А как же ваши счастливые моменты? Разве они стерлись из твоей памяти? Возможно, в нашей вселенной существует множество слоев пространства, и только ты можешь общаться с Сяомэй в другом измерении. Там она не погибла и живет спокойно в своем мире. Неужели она не может изменить ошибочного решения и сказать: «Я прощаю тебя»?