Пророчество о пчелах

– Согласен, это звучит невероятно, – уступает Александр. – Лично я тоже сперва не поверил. Но о том, что все это реальность, а не сны, не игра воображения, свидетельствуют некоторые подробности, эмоциональные и физические ощущения. Словом, я ни секунды не сомневался, что очутился в шкуре «своего» рыцаря.

– Что это были за подробности?

Подумав, Александр отвечает:

– Скажем, одна совсем простая штука: тогдашняя одежда была колючей – что льняные сорочки, что кольчуги. С тех пор, как я побывал «там», я не перестаю наслаждаться прикосновением к телу простой хлопковой ткани. Раньше я на такое не обращал внимания. Или взять прекращение всякой жизни с наступлением темноты. В Средние века люди были, как ящерицы: жили при свете дня и прятались в убежище с заходом солнца. Когда на улице нет фонарей, темнотища хоть глаз выколи, ночь вселяет страх. Все это я не осознавал так отчетливо, пока сам не пережил.

– Или такой момент, – подхватывает Рене. – В отличие от нынешних времен, тогда не было туалетов, недавнего изобретения. Приходилось справлять нужду в кошмарных углах, под оглушительное жужжание мух, и бежать оттуда сломя голову… Подтирались камнем, листом, тем, что попадалось под руку…

– Или музыка. Как ни смешно, это то, что меня поразило: никакой возможности ее записать. Нравится песенка – напевай без конца про себя ее мелодию и тверди слова, чтобы запомнить.

Мелисса не может удержаться от улыбки, слушая эти вроде бы незначительные подробности.

– А однообразие еды? – не унимается Рене. – День за днем одно и то же: похлебка, хлеб. Если повезет или в праздник – сало.

– Червивые фрукты и овощи! В наши дни этого нет, червей повывели, но тогдашняя еда кишела червями.

– Зубы не чистят! У всех воняет изо рта.

– Всюду мухи, потому что мусор сваливают в желоба посреди улицы. Вместо дворников собаки, кошки, свиньи, крысы, – вспоминает Александр.

– Ни тротуаров, ни канализации.

– Стаи бездомных собак и кошек, того и гляди набросятся!

– Стайки детей, скорее всего, сирот. Должен сказать, меня это удивило. Эти тоже могут накинуться, – вспоминает Рене, словно это какой-то удивительный туризм.

– Ослы! В наши дни их уже не встретишь, а в те времена их было на улице больше, чем лошадей.

– Кого я еще приметил, так это деревенских дурачков. Люди мало путешествуют – слишком опасно, поэтому всю жизнь проводят на одном месте, заключают браки с родственниками – кузинами и кузенами, племянниками и племянницами. Отсюда куча болезней из-за кровного родства. Никаких специальных заведений для умалишенных нет, поэтому подобный люд встречается на каждом шагу.

– А еще люди на балконах! Это впечатляет. Старикам скучно, вот они и липнут к окнам и весь день глазеют на то, что творится на улице. Это ведь тоже можно приметить, только очутившись «там».

Менелику весело все это слушать. При этом не сказать, чтобы он был склонен насмехаться над рассказчиками.

– Вы обнаружили все это благодаря вашему «регрессивному гипнозу»?

– Я чувствовал то, что чувствовало мое прежнее «я», – не унимается Александр. – Видел то, что видело оно, слышал то, что слышало оно, испытывал страх, волнение… Как будто залез к нему в голову!

– Но можно выбрать и другие точки обзора, чтобы увидеть себя со стороны, – уточняет Рене.

– В разгар боя я знал, что мой шанс погибнуть – один из двух. В наши дни достигнута небывалая степень безопасности. В те времена для рыцаря-крестоносца каждый новый день жизни был маленьким чудом, которое назавтра надо было повторить. Никогда у меня не бывало настолько сильных чувств, – говорит Александр.

– Даже как у президента университета? – шутит Менелик.

– Да, порой приходится биться с начальством, с забастовавшей профессурой или с недовольным студенчеством, но все же без риска для жизни.

– Так или иначе, этой занятной практике я по меньшей мере обязан удовольствием видеть вас здесь, – заключает Менелик. – Какие ее «механизмы», как вы выражаетесь, вы намерены проверить в Иерусалиме?

– У нас возник вопрос, не усилится ли на месте событий эффект дежавю.

Менелик допивает свой морковный сок и говорит:

– Как я понял, вы хотите вернуться туда, где побывали в ваших прошлых жизнях?

Трое французов переглядываются, понимая, что если бы их подслушали, то сильно удивились бы, если не сказать больше.

– Перед поездкой у нас было предчувствие, – шепотом, как большую тайну, сообщает Александр. – Очень возможно, что мы были как-то связаны с тамплиерами.

Лучше не посвящать его в игру слов с «загнутым временем», иначе его недоверие возрастет.

– Так-так… Как вы знаете, тамплиеры располагались там, где когда-то стоял храм Соломона. Отсюда и название ордена – «храмовники», – говорит Менелик.

– Конечно, знаем, – подтверждает Мелисса.

– Но храма больше не существует. Теперь на этом месте мечеть Аль-Акса.

– Неужели не осталось никаких его следов?

– Ни малейших.

– Ты можешь нас туда проводить?