Пророчество о пчелах

Ход мыслей Рене нарушен сиреной тревоги. Не зная, как быть, он не выходит из бунгало. Через несколько секунд раздается оглушительный взрыв, выбивающий стекла и сотрясающий стены.

Рене торопится наружу. Повсюду бегают люди.

Ему машет рукой Менелик.

– Скорее, Рене, следуй за нами! Сюда!

Не пытаясь понять, что к чему, он подчиняется.

Израильтянин едет в своем инвалидном кресле к низкому бетонному сооружению.

– Что это?

– Бомбоубежище. Начался ракетный обстрел. Сейчас не до объяснений, быстрее спускайтесь, встретимся внизу.

Рене спускается следом за другими людьми вниз по лестнице. Менелик заезжает в кабину лифта для инвалидов. Постепенно в убежище собираются все обитатели кибуца. Сирена все не умолкает. В подземелье, похожем на станцию метро, хватает места для всех.

Новый взрыв. Рене поражен спокойствием окружающих. Спешка не означает всеобщей паники. Каждый знает, как ему поступать, и не делает лишних движений.

Для них это привычная ситуация, вроде разгула стихии, тайфуна, регулярно треплющего кибуц.

Все проходят в просторный зал с неоновым освещением. Больше всего это похоже на баскетбольную площадку, даже кольца присутствуют.

Женщины, ориентируясь по меткам на полу, раскладывают и ставят рядами койки.

Рене подходит к Мелиссе и Александру.

Сверху доносится новый взрыв.

Молодой кибуцник подвозит Менелика к троим друзьям.

– Где Оделия? – спрашивает Мелисса.

– Она сказала, что захватит кое-какие вещи. Скоро она тоже спустится сюда.

– По какому случаю обстрел? – интересуется Мелисса.

Менелик медлит с ответом, но в конце концов говорит:

– Скорее всего, это из-за вас…

– Из-за нас?!

– Взрываются иранские ракеты, запускаемые из Южного Ливана. «Хезболла» прознала, что французы, побывавшие вчера вечером под мечетью Аль-Акса, спрятались здесь.

– Проклятье! – восклицает Рене. – Есть всего один человек, который мог сообщить им об этом…

– Гюстав де Монбельяр, – договаривает за него Мелисса. – Консул воспользовался удобным случаем, чтобы укрепить отношения с «друзьями» в Ливане!

– У нас эффективная система защиты, «железный купол»[34], – объясняет Менелик. – Это противоракетные установки. Проблема в том, что перехватить все до одной ракеты не удается даже им.

– На нас падают ракеты, не пойманные этой «сетью»? – спрашивает Мелисса.

– Иногда такое происходит. Шииты из «Хезболлы» «пользуются любым предлогом, чтобы сократить свой запас ракет и получить от Тегерана новые.

С самого начала беседы Александр помалкивает. Рене поворачивается к нему.

– В чем дело, Александр?

– Ты сжульничал, ты заглянул в будущее, потому и одержал победу.

– Надо уметь проигрывать. Вы на моем месте поступили бы так же.

– Выйти за пределы настоящего? Я даже не знаю, как это делается. Даже если бы умел, ни за что не посмел бы!

– Вы твердили мне: «Пусть выиграет сильнейший» и «все дозволено», – напоминает Рене.

Тот стискивает зубы и хмурит брови. Видно, что он всерьез рассержен.

– Немедленно прекратите, оба! – вмешивается Мелисса. – Вы смешны! Слышали, что сказал Менелик? Это из-за вас прилетели ракеты! По-моему, сейчас вам следует быть тише воды, ниже травы.

Но для Александра это не аргумент.

– Он сжульничал! – повторяет он.

Спор прекращается из-за появления Оделии.

– С ума сойти! – с ходу восклицает она.

– Ты о чем? – спрашивает Менелик.

– Ваша пчелиная матка в капсуле из затвердевшего воска… Она извлекаема!

– В каком смысле?

Оделия достает жестяной коробок, открывает крышку. На красной бархатной подушечке лежит прозрачный оранжевый камешек с пчелиной маткой внутри.

– Сначала я прибегла к методу радиоуглеродного датирования. Внимание: она и вправду из XII века. Потом я поместила ее под окуляры микроскопа и обнаружила нечто удивительное. Эта матка витрифицирована.

– То есть?

– Живой организм можно сохранить методом замораживания, это называется «криогенизация». Обычно для этого применяют жидкий азот с температурой минус 150 градусов Цельсия.

– Это примерно как зимняя спячка? – говорит Мелисса.

– Совершенно верно. В Канаде есть вид жаб, выживающих во льду замерзших озер. От нагревания эти жабы оживают и даже вспоминают, в каких местах раньше кормились.

– Я полагал, что при замерзании разрушаются клеточные ядра, – замечает Рене, беседовавший на эту тему со своей матерью, преподавателем биологии.

– Верно. Но эти жабы, как выяснилось, вырабатывают некое жирное сахаристое вещество, защищающее эти клетки.

– Вроде антифриза для двигателя? – подсказывает Рене.

– Да, это природный антифриз. Для сохранения органов для пересадки появилась возможность прибегать вместо льда к специальному глицерину.

– При чем тут пчелиная матка? – удивляется Рене.

– Мед! – отвечает Оделия. – Мед сыграл роль глицерина, он криогенизировал, а не заморозил ее кровь. А так как мед не портится, пчелу можно «реанимировать».

– Вы хотите сказать, что эта матка может ожить?! – ошеломленно восклицает Рене.

– Ожить и даже отложить яйца, из которых выведутся личинки Lasioglossum dorchini – суперпчел, способных разделаться с шершнями.