Пророчество Пятой скрижали

— Нет, лучше я! — возразила Марина. Ей вовсе не хотелось, чтобы Георгий разговаривал при муже, да и вообще — с некоторых пор собственная квартира не вызывала у нее никаких теплых чувств. Возможно, когда Тимка вернется…

— Да, конечно… — неуверенно протянул Георгий. — Только, ты знаешь, у меня не прибрано…

— Ой, да брось ты! — Марина мысленно усмехнулась. — Как будто это имеет значение…

Она еле дождалась окончания рабочего дня. Пыталась думать, как построить разговор с Георгием, но никаких мыслей не возникало, поэтому решила положиться на вдохновение и через час уже стояла перед его подъездом.

Перед тем как нажать кнопки домофона, Марина невольно залюбовалась окружающим ее уголком города. Чудесные дома, несомненно, помнившие Пушкина, отражались в серо-голубой воде Мойки. С того места, где стояла Марина, была видна Зимняя канавка, по другую сторону реки начинались знаменитые дворы Капеллы, да и до Бироновых конюшен, знаменитого дома на Мойке, 12, где находилась последняя квартира Пушкина, было не больше двух минут ходу. Все это рассказывал ей Георгий — и про Пушкина, и про дворы Капеллы, и про знаменитую арию Лизы из «Пиковой дамы», после которой она якобы бросилась в Зимнюю канавку, да как там утонуть-то можно…

Марина набрала на домофоне номер квартиры, назвала себя и поднялась на третий этаж, где жил Георгий.

Он уже ждал ее возле открытой двери.

За то время, что они не виделись, Георгий заметно похудел и осунулся — близкое знакомство с полицией никому не идет на пользу.

— Привет, — сказал он смущенно. — Ты извини, у меня тут беспорядок…

— Меня этим не испугаешь! — Марина улыбнулась и вошла в прихожую.

Прошлый раз, когда она была здесь с Антоном, она не приглядывалась к квартире — мысли были заняты совсем другим. Камилла тогда попросила помочь на кухне, а поскольку у Рябы в этом смысле руки растут не из того места, то все легло на Марину. Хоть всю еду Камилла заказала в ресторане, все равно пришлось крутиться целый вечер.

Сейчас же Марина поразилась тому ощущению подлинности, которое производило жилище Георгия. Чувствовалось, что эта квартира пережила не один век, не одну войну, не одну революцию — и все это оставило на ней только поверхностные, незначительные следы, не затронув сущности. Так на благородном, выразительном лице подлинного аристократа время и переживания оставляют, конечно, морщины, но не лишают его красоты и благородства.

Высокие, пятиметровые потолки, просторный холл с огромной печью в зеленых изразцах, широкий арочный проем, ведущий в гостиную, — так и казалось, что сейчас из соседней комнаты выйдет какой-нибудь статский советник в вицмундире или тургеневская барышня в открытом платье, с веером в руке. Как в кино, в общем.

Впрочем, в следующую секунду волшебное очарование прошло. Марина осознала, что находится в большой, старой, довольно запущенной квартире, давно нуждающейся в ремонте или хотя бы в основательной уборке. В холле было темновато и пыльно, на полу стояли рассыпающиеся стопки книг, какие-то пожелтевшие бумаги, из кухни доносился запах сбежавшего кофе.

— У меня был обыск, — пояснил Георгий, смущенно оглядевшись и увидев квартиру ее глазами. — И я не успел еще прибрать после него… Недавно вернулся… Пройдем в гостиную…

Они вошли в большую светлую комнату. По стенам висели портреты мужчин в мундирах и фраках со стоячими воротничками и дам в нарядных платьях и шляпках, а также старинные гравюры. Старинные застекленные шкафы были заполнены книгами, а между двумя высокими окнами красовалось бюро красного дерева, на котором стояли две китайские вазы с изображениями драконов и цветущих деревьев.

— Как у тебя здесь красиво! — искренне восхитилась Марина. — Но я пришла не на экскурсию…

— Да, ты говорила, что хочешь что-то рассказать… — Георгий опустил глаза и сжал кулаки.

Марина почувствовала его неловкость, скованность и что-то еще трудноуловимое.

— Да, — проговорила она и торопливо достала из кармана флешку. — Ты можешь просмотреть это на компьютере?

— Конечно. — Георгий достал ноутбук, вставил в него флешку, и Марина назвала ему пароль. Он если и удивился такой ее осведомленности, то ничего не сказал.

На экране появились уже знакомые ей кадры: южный, выжженный солнцем городок, потом холмистая равнина, колючие кусты, неровная тряская дорога, раскопки, веснушчатая женщина, стареющий археолог с красивым выразительным лицом и светлыми глазами, так похожими на глаза Георгия…

Георгий оторвался от экрана, повернулся к ней и спросил удивленным, севшим от волнения голосом:

— Откуда это у тебя?

— Это твой дед? — спросила она, вместо того чтобы ответить на вопрос.

— Да, это он. Так откуда у тебя эти кадры?

— Понимаешь, — Марина смущенно опустила глаза, — эта флешка была у Камиллы… я случайно слышала, как она звонила кому-то незадолго до смерти, говорила, что хочет что-то показать. Думаю, она имела в виду именно эту флешку. А потом… потом она ее случайно выронила, а я… подобрала… И не успела отдать, она так быстро убежала…