Пророчество Пятой скрижали

Шамик не смог бы сказать, кто это был, но точно не человек, хотя, как у человека, у этого существа были две руки, две ноги и одна голова. Но голова существа была очень велика, должно быть, вдвое больше головы обычного человека, и самое непостижимое — она была прозрачна, словно сделана из лучшего стекла, какое привозят с Крита. Сквозь это стекло Шамик мог видеть какие-то пульсирующие трубки и шары, по которым перетекала и переливалась густая темно-фиолетовая жидкость. Движение этой жидкости, одновременно волнующее и неприятное, странным образом притягивало взгляд Шамика, гипнотизировало его, и он с огромным трудом оторвался от этого зрелища, чтобы целиком разглядеть удивительное создание.

Руки существа также не были похожи на человеческие руки — скорее, они напоминали паучьи лапы, намертво вцепившиеся в орихалковые подлокотники. Шамик заметил в них одну странность и, приглядевшись, понял: на каждой руке существа было не меньше десяти пальцев. Ноги его мало чем отличались от рук — такие же длинные, тонкие, по-паучьи цепкие, также с десятком пальцев каждая.

Тело удивительного создания было маленьким и хилым, как у ребенка. Казалось, оно — почти бесполезный придаток к его огромной прозрачной голове.

— Это и есть ваш бог? — горячим шепотом спросил мальчик своего спутника.

— Да, это наш бог, живой бог, который научил нас всему, что мы знаем, подарил нам все чудеса, которым так поражаются гости Атлантиды!

Шамик был поражен.

Те боги, о которых он слышал у себя на родине, чьи изображения видел в храмах Шумера, были гораздо больше похожи на людей. Да, у некоторых из них были звериные головы или птичьи клювы и крылья, но все равно в их облике было что-то родное и понятное. И те истории, которые рассказывали о них жрецы, были понятны. Боги вели себя как люди, думали как люди и чувствовали как люди. Они гневались и злились, мстили и воевали друг с другом, отнимали друг у друга стада и жен. Это же существо было настолько чужим, настолько чуждым всему человеческому, настолько непохожим на все родное и привычное, что Шамик испытал перед ним настоящий ужас. Он не мог представить, что оно чувствует, что думает, что любит.

— Этот бог много лет назад сошел к нам со звезд, — прошептал Гар-ни в самое ухо Шамика. — Он приплыл к нам по небесному океану на корабле без мачт и без весел. С ним было еще несколько богов, но остальные погибли, когда небесный корабль опустился на землю.

— Как? Разве боги могут умереть? — спросил Шамик в удивлении. — Разве они не бессмертны?

— Должно быть, такова была их воля. Но этот бог — самый главный из всех — остался с нашим народом, чтобы принести ему свет божественного знания…

Шамик не отрываясь смотрел на поразительное существо, не в силах оторвать от него глаз. Вдруг это создание вздрогнуло, словно почуяв чужой взгляд, и прозрачная голова повернулась.

Шамик увидел лицо создания.

Пожалуй, оно было еще удивительнее всего остального. Длинное, полупрозрачное, оно чуть заметно светилось. На нем выделялись огромные бледно-лиловые глаза, в каждом из которых было два зрачка, черных и глубоких, как сгустки ночи. Кроме глаз, на этом лице имелся маленький, почти незаметный рот. Носа вовсе не было.

И тут непостижимые глаза существа пристально уставились на Шамика.

Мальчик испуганно отстранился от орихалковой решетки, отполз в темноту, но глаза удивительного существа не отпускали его, словно пронизывали насквозь и впитывали его душу. Шамик почувствовал, что эти лиловые глаза, словно клейкие паучьи лапы, прикасаются к его самым сокровенным мыслям и воспоминаниям, перебирают их, как перебирает женщина драгоценности в своем ларце, пробуют их на вкус и на запах.

Вдруг внизу раздался какой-то новый звук, негромкий и как бы умоляющий. Лиловые глаза божества отпустили Шамика, прозрачная голова повернулась к двери. Шамик увидел, как эта дверь открылась, и в помещение вошли, низко кланяясь, два высоких атланта в длинных пурпурных одеяниях жрецов. Один из них нес хрустальный сосуд, наполненный розоватой жидкостью, второй — книгу из скрепленных вместе листов орихалка.

— Это — верховные служители Божества, — прошептал Гар-ни, — податель пищи и верховный писец. Первый из них питает бога священным нектаром, второй — записывает то, что Божеству будет угодно сообщить своим слугам.

Жрецы подошли к трону Божества. Тот, что нес хрустальный сосуд, опустился на колени и поставил сосуд перед ступенями трона. Божество издало странный гортанный звук, затем склонилось над сосудом, прильнуло к нему своим маленьким ртом. Розовая жидкость стала убывать, и Шамик увидел, как усилилась пульсация фиолетовой субстанции в прозрачной голове Божества.

Через минуту или две хрустальный сосуд опустел, Божество выпрямилось, откинувшись на спинку своего трона, и снова издало тот же гортанный звук.