Пророчество Великой Сказочницы

– Хвала Посейдону! – Эмильда вскинула руки к небу.

Реакция Солики была такой же.

– Но к чему вам палипоты и их язык?

– Нам надобно, профессор, чтобы Вы перевели заклинание, выгравированное на этой амфоре, – Эмильда извлекла из рюкзака амфору и поставила перед Штрэксом.

Профессор взял ее и, надев очки, бегло просмотрел надписи.

– Амфора? Что вы намерены с ней делать? – лукаво спросил он – в заклинании прямым текстом говорилось, против кого оно направлено.

– Не спрашивайте об этом, – попросила Эмильда. – Со временем Вы узнаете, профессор.

– Секрет? – заговорщицким шепотом произнес он.

– Не секрет, но пока что мы не будем говорить, – сказала Солика.

– Как хотите, – он не домогался разглашения тайны.

– Вы переведете заклинание на маринийский? – Эмильда подгоняла его.

– Уже перевожу, – он взял чистый лист бумаги и положил перед собой.

Девчонки ерзали на стульях и не могли дождаться, когда на листе появятся каракули – маринийские буквы.

– Мне кажется, заклинание надлежит не перевести на маринийский, а просто транслитерировать. То есть написать маринийскими буквами. Коль оно было составлено на языке палипотов, то и прозвучать должно на нем же, – сказал профессор, пораскинув профессорскими мозгами.

Эмильда с Соликой обменялись взглядами. Эмильда сказала:

– Вам виднее, профессор.

– Или вам нужно перевести его?

– Нет, профессор, Вы мыслите безошибочно, – сказала Солика. – Оно должно прозвучать так, как было написано. Пишите в маринийской транслитерации.

– Здорово, что мы к Вам обратились, а то возились бы, переводили, – Эмильда следила за рукой Штрэкса, выводившей завитушки на бумаге.

– От одной проблемы избавились, – сказала Солика.

– И почти готовы ко встрече с Не…

Солика наступила Эмильде на ногу.

– …с некоторой личностью, – выкрутилась Эмильда.

Штрэкс знал, о какой личности шла речь, но прикинулся лопухом.

– Это фиолетовые люстеры? – Солика заприметила в кабинете дивное растение.

Над вазоном вздымалась арка, которую растение оплетало.

– Да, Солика, можешь подойти и понюхать. Сезон ядовитой пыльцы миновал, – не отрываясь от перевода, ответил Штрэкс.

Воспользовавшись предложением, она подошла к цветам и вдохнула чудный аромат.

– Профессор Штрэкс, Вы самый умный человек в Маринии, – Эмильда чистосердечно восторгалась умственными способностями человека, сидевшего напротив.

– Апчхи! – хоть пыльца и не была ядовитой, пощекотать у Солики в носу смогла.

– Правда! – сказала Эмильда. – Но я и так знала, что это правда.

– Будь здорова, – Штрэкс водил пером по бумаге.

– Апчхи!

– Будь здорова! – в один голос произнесли Эмильда и Штрэкс.

– Спасибо, – Солика готовилась чихнуть в третий раз. Она всхлипывала, пытаясь чихнуть, но ей не удавалось.

Профессор передал Эмильде лист с маринийскими каракулями.

– Так быстро? – Эмильда забрала листок. – О, Марина не вывернет язык, прочитав это?

Рукой Штрэкса было написано что-то невообразимое.

– Ее Величество должна прочитать заклинание? А где она? Не пришла с вами?

– Э-э-э-э… – очень содержательный ответ дала Эмильда.

– Наверно, дел по горло?

– Вы попали в точку, профессор, – Эмильда мысленно благодарила его.

– Апчхи! – прозвенело в ее ухе. Солика склонилась над листом с заклятием.

– Ты не говорила, что у тебя аллергия на фиолетовые люстеры.

– Я не знала, – просопела Солика, слезившимися глазами глядя на заклинание.

* * *

Марину втолкнули в клетку, закрыли дверь и повернули в замке ключ. Она посмотрела вслед телохранителям Нептунии, послушала кошмарные звуки, переполнявшие дворец, и заглянула в соседнюю клетку.

Она увидела катавшегося по полу парня, который издавал звуки, похожие на обезьяний визг. Прислонившись к холодной решетке, она наблюдала за безумцем, и от увиденного становилось жутко. Ненормальный грыз свою одежду, бегал по клетке, как собака, на четырех лапах и тяжело дышал, высунув язык.

Он подбежал к Марине и вцепился зубами в железную решетку, намереваясь прогрызть ее и искусать королеву Маринии. Она сиганула назад. Глядя на рычащего сумасшедшего, она испытывала и страх, и жалость. Она не могла привыкнуть к ужасу, пронизывавшему дворец Нептунии. Весь он больше смахивал не на дворец, а на тюрьму для психбольных, возглавляемую выдающейся истеричкой-психопаткой.

Марина приметила скамейку. Усевшись, она глазела на ненормального, отчаянно вгрызавшегося в железные прутья, и наслаждалась звуком, состоявшим из крика, визга, воя, шепота, плача и скрежета.

Она обвела взглядом темную камеру. Внимание привлекла сгорбленная фигура, сидевшая в углу на низком табурете. Стало страшновато.

Фигура, почувствовав на себе ее взгляд, подняла голову, посмотрела на нее и… улыбнулась. Марина обескураженно улыбнулась в ответ. Вместе с ней в клетке сидел приятной наружности мужчина, одетый в свитер с бесконечной длины рукавами.

Небритый, но довольно-таки опрятно выглядевший незнакомец произнес:

– Кого не ожидал увидеть здесь, так это Ее Величество королеву Маринии.

– Мы знакомы?

– Мы не знакомы, Ваше Величество, но на Вас корона. Следовательно, Вы – королева, – сказал сокамерник.

Марина всё время забывала об опознавательной детали.