Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани

Рука сделала легкое движение перед лицом Джона и закрыла ему глаза. И тут Джон ясно увидел: перед ним стояла женщина, ее волосы были опущены на лицо, и он не мог разобрать ее черт. На женщине не было ничего, и ее тело казалось смертельно бледным и светилось изнутри.

— Кто я? — спросила она из-под водопада волос.

— Ты — Магда, — сказал Джон.

Послышался нервный смех.

— Нет, ты не угадал.

— Ты — смерть.

— Нет, — вновь послышался смех. — Я — Магда, но ты — не Джон.

— А кто я?

— Подумай.

— Я — Джон Кински.

— Нет, неправда. Ты больше не Джон, Джон остался лежать на берегу океана возле горячего камня, похожего на череп буйвола, а ты — не Джон, точно так же, как я не Магда, — женщина откинула волосы с лица.

— Ты Стефани!

— Да, но это не мое лицо. Я его взяла в долг у твоей жены.

Женщина вновь провела ладонью перед лицом и мгновенно преобразилась: перед ним была Магда.

— Ты испугался? — засмеялась она. — Мы обе тебя любим, но от этого не легче ни мне, ни ей.

— Так легче мне, — сказал Джон, — я хочу, чтобы вы любили меня все время, а я буду любить вас.

— Так не бывает, — сказала Магда, — можно любить только кого-нибудь одного.

— Почему? Я люблю вас двоих.

— Нет, Джон, если любишь кого-то, то думаешь о нем, а думать о двух женщинах одновременно невозможно, согласись с этим.

— Что же мне тогда делать?

— Зачем? — спросила Магда.

— Что мне сделать, чтобы ты была спокойна и чтобы она была спокойна?

Магда молчала.

— Я должен умереть? — спросил Джон.

Женщина отрицательно покачала головой.

— Нет, это было бы слишком просто, Джон.

— Я должен жить?

Женщина вновь покачала головой.

— И это было бы слишком просто. Джон, ты решил, что твоя прежняя жизнь кончилась и ты начал новую. Но ты-то остался самим собой? В тебе присутствую я, дочь…

— Но теперь во мне есть Стефани — возразил Джон.

— Да, а через тебя и я вошла в нее. Неужели ты не понял, Джон, что Стефани — это тоже я?

— Но ты мертва, Магда.

Женщина вновь опустила на лицо волосы и протянула к Джону руки.

Он ощутил холод, идущий от ее ладоней и, как казалось Джону, громко закричал:

— Мама!..

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

— Пить виски с утра — скверная привычка. — Бывает и так: жил, жил человек да вдруг помер! — Билли обдумывает, как бы намазать Луизу на хлеб. — Если не считать разбитой машины и забинтованной головы, то со Стефани Харпер все в порядке. — Чаку начинает нравиться запах цветных девочек. — Даже суслику нельзя подолгу смотреть на движущиеся предметы. — Оружие в руках и мрачные мысли в голове.

— Мама!..

Его бескровные губы едва прошептали это слово. Оно прошелестело и сорвалось, сливаясь с шумом набегавшей волны.

— Какая я тебе мама? — громко, прямо в ухо Джону закричал хромой мужчина. — Парень, не надо было пить виски с утра. Не надо, это очень скверная привычка — напиваться спозаранку, тем более на таком солнце. Вот ты и отрубился. Наверное, ты начал еще вчера.

Хромой мужчина присел на корточки возле Джона и принялся трясти его за плечи:

— Очнись! Очнись! А то на этом солнце ты отдашь Богу душу.

— Душу… — повторил Джон Кински, — душу…

Он еще разговаривает! Напился и разговаривает! Во дает! — хромой огляделся по сторонам. — Эй, ребята! — громко закричал он, обращаясь к Чаку и Билли. — Это не ваш приятель так нализался?

Чак и Билли, перегнувшись через перила пристани, глянули на берег. Рядом с распростертым телом Джона Кински стоял вчерашний собутыльник Чака и звал их.

— Чего тебе? — закричал Чак.

— Да вот, ребята, может, это ваш приятель? С утра, наверное, перебрал виски, а сейчас помирает.

Чак посмотрел на Билли, тот глянул на Чака.

— Слушай, что с ним такое?

Чак пожал плечами.

— Может, действительно перебрал?

— Да нет, он не пил, я наблюдал за ним.

— Что тогда с ним могло случиться?

— Не знаю, может быть — солнечный удар, — сказал Билли.

Чак пробежал по гулкому настилу и, перепрыгнув через перила, заспешил к хромому и Джону Кински. Он стал на колени, взял руку Джона и нащупал пульс.

— Э-э, приятель, да ему совсем скверно, — он с тревогой глянул на хромого.

Тот развел руками, дескать, а я тут при чем — ваш приятель, вы его и забирайте.

— Да мы его не знаем, он из отеля. Слушай, давай посадим его.

Чак и хромой мужчина взяли Джона Кински под мышки и оттащили в тень под причал.

— Сбегай скорее в отель, позови доктора.

Хромой глянул на свою ногу.

— Ты сбегай, у тебя это получится быстрее.

Чак расстегнул пуговицы на рубахе Джона, подложил ему под голову ярко-красную кепку.

— Приятель! Приятель! — похлопал он Джона по щекам. — Очнись!

Джон слышал, как до него долетали мужские голоса, но что они говорили, он не понимал.

— Очнись! Очнись! — повторил Чак.

Билли остановился в двух шагах.

— Что с ним, Чак?

— Не знаю, наверное, прихватило сердце. У него едва прощупывается пульс.