Прощай и будь любима

Каширку, и опухоль, и предсказания врачей как бы выбросила из головы. В чем дело? В Кирике? В сотрясении?.. В немалых открытиях? В таком состоянии, видимо, противопоказано видеть близких. Я не хотела, чтобы приходили мама или отец – вид их вызывал потоки слез. Ласки – тоже противопоказаны, становится себя жалко. Я просила никого ко мне не впускать…

Когда выписалась из больницы, вернулась домой – тоже боялась эмоций. Хотела быть одна, глядеть в окно на облака, на пролетающих птиц – казалось, жизнь покинула меня.

Но тут как-то под вечер постучали в дверь. Я тоскливо прислушалась: чей это голос в прихожей? Мама прошептала:

– К тебе пришел кто-то незнакомый.

– Я не хочу никого видеть. Это из издательства?

– Не знаю. Говорит, что вы вместе плавали на катере…

В дверь уже просунулась физиономия, рыжеватые усы, перепуганные голубые глаза. Кто это? Где я его видела? Смеющийся рот, зубы. Зубы, зубы, песня про зубного врача – вспомнила!.. Я лежала молча, а он всячески меня развлекал.

С того дня он стал приходить. Рассказывал о своих поездках в пустыню, на Памир, в Фергану. Показывал фотографии. «Как его зовут? Как же его зовут?» – мучилась я вопросом.

Отлежала я три месяца. Но – позвонили из родного издательства и предложили путевку в один из лучших санаториев, к морю, на юг…

Для чего и для кого я все это пишу? Для себя, но и для тебя, Саша! А вдруг?.. Нет, это простая потребность высказаться, разобраться…

В санатории для избранных

Местность прекрасная: широкое, открытое пространство, возвышенность – будто кусок планеты. Сосны, сосны, старые березы с окаменевшей корой, напоминающей подошвы альпинистских ботинок. А воздух! У нее даже забилось сердце…

Оказалось, Валентина попала в санаторий Совета министров, в обитель для больших начальников. Оттого кругом – тишина, чистота, пальмы, коврики, занавески из тюля и бархата. Молчаливые деловитые люди. Уколы, массаж, гимнастика, бассейн, кислородные палатки, прекрасное питание. В общем, упорядоченное, целеустремленное бытие.

Строг распорядок дня – строги и нравы. Дамы одевались по моде пятидесятых годов, в темные сарафаны и белые кофточки, в синие платья с белыми отворотами. Мужчины носили габардиновые пальто, синие шерстяные, вытянутые на коленях штаны.

Никто не говорил здесь громко, смеялись мало – или это мягкие ковры поглощали звуки? Механический чистильщик обуви, ласковые официантки, медсестры, бесплатный телефон – здесь было все! Все, кроме жизни. С ее непременными шумами, крайностями, увлечениями…

Три раза в день шли «на водопой» по ровным дорожкам. А вечерами в зале с пышными пальмами и хрустальными люстрами устраивали танцы, игры. Бедный массовик-затейник! – ему никого не удавалось вытащить на середину зала, вовлечь в игру.

Тина попробовала играть в пинг-понг. Здесь-то и состоялась «судьбоносная» встреча: она обыграла невысокого сероглазого паренька. А тот возьми и скажи:

– Поспорим, завтра я обыграю вас!

Когда он тренировался, учился? Не ночью же! Но только уже после завтрака действительно счет был в его пользу. Значит, у него есть характер? Ох уж эти характеры! Они заманивают слабый пол, создают иллюзию воли, соревнования! Попробуй разберись: чувство это или просто…

В таких санаториях железная партийная дисциплина, тут никто не заводит романов – боятся, что станет известно в райкоме. Хотя… Одна партийная дама призналась соседке Тины, что каждый год ездит в такие санатории и каждый год заводит любовников.

После пинг-понга у Вали со Славой началось что-то среднее между флиртом и дружбой. Гуляли, беседовали. А однажды отправились на экскурсию. В местечко Бета. Дикий уютный уголок. Рядом – рыболовецкий совхоз. Милая греческая Бета раскрыла объятья своего залива, как руки матери. Высокий берег, сосны. Трепещущее море. И солнце, искрящееся на плотной маслянистой воде. Бронзовое, золотистое море…

Вдруг на их глазах стало твориться что-то невообразимое. Залив на глазах превращался в кипящую черную лаву. Бурлила вода, и в ней что-то чернело и билось.

Они поднялись наверх, к соснам: оттуда виднее. Вход в залив закрывали четыре буксира, рыболовецких суденышка, но что между ними? Отчего все кипит? Слава догадался:

– Там огромные сети! А кто это выпрыгивает из воды? Это не рыба!

Тина щурилась, но не могла разглядеть.

– Да ведь это дельфины! Охота на дельфинов!

– Не может быть! – Она уже начиталась статей о близости мозга дельфинов и китов к человеческому и была потрясена. – Зачем их ловят? Разве из них что-нибудь производят?

– Наверно…

А черная масса бурлила все сильнее.

– Неужели четыре маленьких буксирчика могут утащить сеть со всем этим гигантским стадом? Их же тысячи!

– Эй, смотри-ка! Вон там… – Слава показал вдаль. – Они выпрыгивают на поверхность! Море утихает. Ого! Да они прорвали сеть!

– Вот здорово! – радовалась Тина.

– Один дельфин нашел дыру-лазейку, дал знак другим – и все за ним. Идем вниз, скорее!

Они бросились между кустами, к берегу, к воде. Взбунтовавшееся Черное море опускалось, вздыбленные волны постепенно оседали, черных плавников становилось все меньше и меньше.