Прощай, мисс Совершенство

Больше всего меня потрясло, что она не собирается говорить с родителями до июля. Неужели Бонни на это способна? Вести себя так, словно родители ничего для нее не значат? Словно ей безразлично, что она бросает семью? Разве она не понимает, как ей вообще повезло? Сколько любви и безопасности дарит семья? Ей не нужно сомневаться, не нужно искать своего места в мире, размышлять о противоречиях между кровным родством и родственниками по выбору. Не нужно испытывать болезненные сомнения из-за того, что любишь свою маму, когда твоя «настоящая» мать живет где-то вдали. Не нужно чувствовать ответственность за жизнь и счастье младшей сестренки, потому что для этого у нее есть родители.

Все, что я потеряла в жизни, было у меня отнято. Я ни от чего не отказывалась сама.

А Бонни, Бонни сама решила избавиться от прежней жизни, словно это какой-то пустяк. В мою голову на полной скорости влетает непрошеная мысль: я никогда ее за это не прощу. Мысль пугает меня, и я отталкиваю ее. Мне нельзя ее думать.

Время приближается к десяти утра, поэтому я убираю телефон в карман и подхожу к раковине, чтобы умыться.

– Я не знаю, где Бонни, – шепчу я своему отражению. – Я не знаю, где Бонни.

11

Когда я спускаюсь вниз, в кухне меня ждут те же двое офицеров, с которыми я разговаривала в воскресенье: мужчина и женщина. Они сидят за столом, а Кэролин хлопочет неподалеку. Вам кофе или чаю? Хотите печенья? Отличная стоит погода. Она нервничает, и я тоже начинаю беспокоиться. Я сажусь напротив полицейских и складываю руки на коленях: если меня охватит дрожь, офицеры не должны этого заметить.

Констебль Дельмонт:

– С молоком, пожалуйста, и сахара не надо, спасибо, миссис МакКинли; печенье с ванильным кремом – звучит отлично.

В основном говорит он, а констебль Дойл – «Черный кофе, пожалуйста» – записывает.

– Давай сразу к делу, хорошо? – Констебль Дельмонт кивает мне. – Когда ты в последний раз говорила с Бонни?

Я нервно сглатываю:

– Мм, в прошлую пятницу?

Констебль Дельмонт поднимает на меня взгляд:

– Ты не уверена?

– А?

– Ты сказала это с вопросительной интонацией.

– А. Ну. Нет, я уверена. В прошлую пятницу.

– И как вы говорили? По телефону? Лично? По Снэпчату?

Интересно, знает ли он, что такое Снэпчат.

– По телефону. В последний раз. Мы до этого виделись в школе, на уроке по подготовке к экзаменам.

– И как она говорила по телефону?

– Нормально. Как обычно.

И снова констебль Дойл молчит, черкая что-то в блокноте, пока мы с констеблем Дельмонтом разговариваем.

– О чем вы говорили?

– Я не помню.

– Она упоминала Джека?

– Да, вроде. – Думаю, тут можно сказать честно. – Она вроде сказала мне, что встречается с ним вечером. Но я не уверена, может, это было во время другого разговора.

– В какое время вы говорили?

Я пожимаю плечами.

– Рано вечером? Около шести?

– И Джек, о котором она говорила. Ты знала, что это ваш учитель?

Я отрицательно качаю головой.

– Что она о нем рассказывала?

– Почти ничего. Очень скрытничала.

Он кивает, а потом внезапно меняет тему разговора:

– Сколько вы с Бонни уже дружите?

– Восемь лет, – сразу же отвечаю я.

– Близко дружите?

– Эм… ну, она моя лучшая подруга.

– И вы виделись каждый день? Проводили вместе время? Все друг другу рассказывали?

Я осторожно киваю.

– Делились секретами?

Я понимаю, к чему он клонит.

– Ну, мне казалось, что так.

Кэролин грустно улыбается мне.

– Она не рассказывала тебе, что встречается с мистером Коном?

Я качаю головой.

– Ни намека?

Снова мотаю головой.

– А как насчет ее поведения? Она в последнее время вела себя странно? Говорила, что хочет сбежать?

– Ну. – Я пытаюсь понять, как лучше всего ответить на этот вопрос. – За последние несколько недель мы виделись меньше, чем обычно. Но скоро ведь экзамены. Я думала, она готовится.

– А побег? Она что-то о нем говорила?

– Да не то чтобы.

– Не то чтобы?

– То есть нет.

– И какие чувства у тебя вызывает побег Бонни с мистером Коном?

Это что, вопрос с подвохом? Он не спросил: «Что ты знаешь про их побег?» или «Что ты думаешь об их побеге?» Почему он спросил про мои чувства?

– Я зла, – к собственному удивлению, отвечаю я.

– Зла? – переспрашивает он.

– Это эгоистично. – Я чувствую, как мои кулаки сжимаются. – И очень тупо. И мерзко.

– Почему эгоистично?

– Все волнуются. А она развлекается, словно ничего не случилось.

– Почему ты думаешь, что она развлекается?

Я закрываю рот и кусаю изнутри губу. Внезапно мне кажется, что весь этот разговор – одна большая ловушка.

– Ну, не насильно же он ее похитил.

– С точки зрения закона это похищение.

– Тогда с точки зрения закона, это ужасно тупо.

Кэролин осаживает меня взглядом, но я только злобно на нее таращусь в ответ. Мне жарко, и странно чешется кожа, словно я сижу под светом софитов.

– Когда вы в последний раз говорили с Бонни? – спрашивает констебль Дельмонт.

– В пятницу, – нервно отвечаю я.

Он повторяет вопрос, чтобы поймать меня с поличным, и за это я его ненавижу.

– Как я и сказала. В пятницу.

– Ой да, извини. – Он улыбается мне, и я ни на секунду не верю в искренность его улыбки. – Каковы были твои отношения с мистером Коном?