Прощай, полуостров! Она

Дарина впервые после Дня города улыбнулась, и Корсаков растаял, увидев ее изможденное личико, готовое стать прежним. Его функция – защищать дочь, сделать все возможное, чтобы она была счастлива. По его вине семья распалась, он не уберег ее мать и теперь должен исправить положение. Девчонка-то оказалась проницательней, чем он мог предположить. Тот пацан из ее прежней школы… Борис вспомнил ту ярость, охватившую все его существо, когда Люси сказала, что он ударил Дару в живот. Конечно, он и пальцем не тронул мальца, достаточно было пристрелить собаку, а откуда взялись побои у мальчишки наутро, он не знал. Скорее всего, его проучила собственная родня. Все это давно стерлось из памяти Корсакова, как совсем малозначительное происшествие, но вот Дарина, видимо, смогла сложить два и два.

Его дочь! Не все его слова оставались для нее неслышными и впредь надо быть осторожней и обсуждать дела выборочно. Теперь они на новом этапе, они будут учиться совместной жизни, общим ритуалам и обычаям.

Корсаков считал, что Дарина единственный человек, кому он что-то должен в этом мире. Она не выбирала, где ей родиться, потому пусть гордится своим отцом, а не проклинает его за случившееся. Люси теперь нет, и он может воспитать ее так, как сочтет нужным, привить правильные мысли и оградить от переживаний.

Взрослея, человек меняется и преображается день ото дня. В зрелом возрасте он совсем не тот ребенок, каким был когда-то и каким его воспитывали родители. Разве нужна ему сейчас любовь к животным или знание каких-то цветочков? Почему родители не готовят детей к взрослой жизни, а забивают голову такими глупостями? Разве не проще ему было бы жить и идти к цели, если бы его научили быть твердым, добиваться своего без сантиментов, не тратить время на любовные похождения и не становиться уязвимым, приобретая семью? Он бы только спасибо сказал отцу, если бы тот вовремя объяснил сыну, что мир жесток, что никто и ничего тебе не принесет на блюде, что нужно бить первым иначе убьют тебя. Такие простые, казалось бы, истины… И сколько лет понадобилось, чтобы дорасти до них. Когда-то ведь он верил, что можно добиться чего-то, не нарушая закона, честным путем. Он бы так и продолжал сидеть в той конуре, с прежними понятиями. Промелькнула мысль, что, возможно, в той конуре Люси была бы жива, но Борис отогнал ее. Ее обидчики поплатились жизнью, кроме того, помогли ему принять важное решение. И теперь, благодаря этой потере, он взобрался на вершину. Еще совсем немного – и он прочно обоснуется здесь, захватит полуостров и всю власть на нем и будет править. Кто сказал, что королем нужно обязательно родиться? Избавься от привязанностей и боли и никто уже тебя не победит. Он вспомнил о Дарине, которая вызывала в нем смешанные чувства вины и любви, досады и нежности. Как и большинство мужчин, он не стал копаться в собственных эмоциях, а попросту отринул их и переключился на дела насущные.

Глава 10

Дарина училась жить с поселившимся внутри нее чувством одиночества, тесно переплетенным со страхом, ожидая, что тени в доме могут внезапно заговорить, материализоваться и причинить страдания. Она боялась пожаловаться отцу, понимая, что страхи ее беспочвенны и что самое главное – отец делает все, чтобы беды не случилось. Как она, ребенок, понимала это, было загадкой даже для нее самой, но Дара не хотела беспокоить отца и отвлекать от важных дел. Дарина превратилась в тихое привидение, блуждавшее по комнатам и подслушивавшее все разговоры, которые случались в доме. Пусть двери были глухими и массивными, но для девочки не существовало преград: она знала каждый темный уголок в доме, каждую плотную штору, за которой можно было спрятаться, каждую щель, пропускавшую звуки, и умело пользовалась этими знаниями.

Она научилась думать, что мама в соседней комнате, на кухне или в саду, что она никуда не уходила и всегда рядом. Пусть мама невидима, но тот, еле слышный звук из ванной – это она, брошенные в саду инструменты – забыла она, приглушенный голос из кухни – мамин. Прислушиваясь к звукам и шорохам, Дарина искала мать, но непрестанно слышала разговоры отца и охраны. Эти беседы, не всегда понятные ребенку, откладывались в памяти, и, когда она стала старше, вырисовались в ясные картины.

Когда Дара, спустя несколько дней, отправилась в школу, к ней подошла Юля и, как ни в чем не бывало, позвала ее с собой на улицу. Девочки вновь сидели за одной партой, списывали друг у друга и ходили вместе в столовую. Дарина была удовлетворена и совсем не желала знать, каким образом отцу это удалось. В конце концов, они оба заплатили высокую цену. В школе она была спокойной и молчаливой, но благодаря Юле не одинокой, а дома Дарина даже получала удовольствие от того, что может подсматривать и подслушивать, но при этом оставаться на безопасном расстоянии и не быть участницей событий.

* * *