Прощальный поцелуй

Телефон в вестибюле действительно был отключен – она и вспомнить не могла, когда последний раз оплачивала счет, но она знала, что в пятидесяти ярдах отсюда, на Брюер-стрит, есть телефонная будка. Она выбежала через парадный вход на улицу; из-за слез, застилавших глаза, огни ночного Сохо казались размытыми полосками красного и ярко-желтого цветов.

Вскоре она уже звонила другу Доминика. Разговор получился коротким. Она понятия не имела, с кем говорит, однако человек на другом конце линии, похоже, сразу же понял, что от него требуется.

Когда она вернулась в офис, Брайана там не было, но со стороны туалета раздавались глухие удары. Доминик стоял, потирая руку.

– Ты запер его там? – спросила она, увидев, что ручка двери в туалет подперта стулом.

Дом кивнул.

– Держу пари, что он сам туда попросился, – угрюмо произнесла Роз. – Ты пиджак порвал, – добавила она, прикоснувшись к разошедшемуся шву.

Он пожал плечами и вытащил из кармана пачку сигарет.

– Думаю, мне сейчас тоже не помешало бы закурить, – сказала Роз.

Он щелкнул зажигалкой и поднес ее к сигарете Роз, а сам потом прикурил от огонька ее сигареты.

– Кто он, этот твой друг?

– Не полицейский, – ответил Доминик.

Он старался не смотреть на нее, а в голосе его она не уловила никаких эмоций.

– Я была неправа, когда сказала, что не нужно звонить в полицию. Я просто очень испугалась. Мне все равно, закроют ли группу. Брайан опасен, и его нужно как-то остановить.

Доминик повернулся к ней и посмотрел ей прямо в глаза.

– Меня совершенно не интересует ни Группа прямого действия, ни Брайан, но я переживаю за тебя, – наконец сказал он. – Если в это дело вмешается полиция, начнется расследование и тебя будут допрашивать. И, возможно, арестуют или даже осудят.

Розамунде не приходило в голову, что дело может принять такой оборот.

– Но я же ничего такого не сделала! Я вообще не знала про это.

– Судя по тому, как ты иногда себя ведешь, полагаю, у тебя уже и раньше были проблемы с органами правопорядка, – тихо сказал он.

– Ну, было одно предупреждение от полиции в прошлом году…

Можно было не продолжать.

– Мы должны довериться моему другу, он со всем этим разберется и обо всем позаботится.

Возле двери раздался какой-то шорох. Обернувшись, Роз увидела, что в комнату входят двое мужчин в темных плащах. Доминик, который сразу узнал их, попросил ее выйти на улицу и подождать там, пока они поговорят.

Она кивнула и, спустившись по лестнице, присела на ступеньки у входа. Докурив сигарету, она погасила окурок о камень и закрыла глаза.

«Бомба в бандероли!» – с содроганием подумала она.

Это было невозможно. Брайан был зол на правящую верхушку. Вообще-то он был зол на всех. Но она и представить себе не могла, что он настроен настолько радикально. И что он способен во имя своих убеждений причинить кому-то вред – тем более убить.

Начав дрожать от ночного холода, она подняла воротник пальто. Рана на голове пульсировала болью, и Роз подумала, что таблетка аспирина могла бы ее притупить.

Наконец она услышала у себя за спиной шаги.

Вскочив, она обернулась и попала в объятия Доминика, протянувшего к ней руки.

Роз закрыла глаза, почувствовав, что у него на груди она в полной безопасности и что теперь все будет хорошо.

– Я не знала, – прошептала она.

– Я тебе верю, – сказал он, крепче обнимая ее, а потом, слегка отстраняясь, встревоженно произнес: – У тебя голова разбита.

– Все о’кей, – пожала плечами она.

– Мы должны пойти ко мне, этот тут рядом, за углом. Осмотрим рану, промоем ее. Возможно, необходимо будет наложить швы.

– Я не пойду в больницу! – При мысли, что она может там оказаться, ее передернуло.

– Будем надеяться, что это не понадобится, – сказал он, нежно обнимая ее за плечи.

Он жил на Тависток-сквер, всего в нескольких минутах езды от Сохо.

Войдя в дом через красную входную дверь, они поднялись на второй этаж.

Она не могла бы точно сказать, что ожидала увидеть, но его квартира оказалась небольшой. Узкая прихожая вела в квадратную гостиную с высоким окном, выходившим на площадь. Когда Доминик включил свет, Роз огляделась, впитывая в себя все детали этой комнаты, детали его жизни. Книжный шкаф, забитый беллетристикой, оливково-зеленый диван, на стенах фотографии разных отдаленных мест – пустынь, гор, джунглей. Самым крупным предметом мебели был внушительный письменный стол, вытянувшийся на всю ширину окна.

На столе расположились печатная машинка, стопка журналов «Капитал» и стакан с ручками. Вещей было мало, в комнате царил порядок, и создавалось впечатление, что здесь бывали нечасто.

В углу стоял небольшой сервировочный столик на колесиках, на нем выстроились бутылки с напитками. Доминик налил им обоим виски, после чего ушел в ванную, а вернулся оттуда с влажной фланелевой салфеткой и пузырьком йода.

– Сиди смирно, – тихо сказал он, становясь у нее за спиной.

Сначала она почувствовала его дыхание на шее, затем прикосновение холодной салфетки. А потом начал печь йод.

– Кто были эти люди? – спросила она, помолчав. – Те, которые пришли в офис. Если они не из полиции, то кто же они?

– Лучше тебе этого не знать.