Прощание с кошмаром

Катя вздохнула: как и при мысли об «обманутом» Белогурове, ей сейчас стало отчего-то стыдно и горько. Ведь ты не права, душа моя. Не права. Никита, он же… Нельзя и думать о нем вот так. От этого хуже только тебе самой.

— Что мы такие унылые? — Кравченко остановил машину у их дома. — Зуб, что ли, болит?

Катя молча полезла из машины. «Драгоценный В.А.» все же слишком прямолинеен. Мыслит лишь конкретными понятиями. У нее душа ноет, а он — зуб!

Когда Кравченко уехал — только пыль столбом, она медленно побрела по набережной, но не к дому, а в противоположную сторону. Там дома снова пустая квартира, стиральная машина, полная грязного белья, пылесос, это все там, а здесь…

Рассекая серые волны Москвы-реки, пронеслась моторная лодка. Следом за ней, словно проржавевший кит, ползла баржа, груженная гравием, держала курс к Воробьевым горам. Катя проводила ее взглядом. В липы парка Горького на противоположной стороне набережной садилось солнце. Закат был подобен тому прекрасному закату перед ураганом, наделавшим в Москве столько бед. Только среди его красок вместо прежних грозных багряных преобладали пурпурные и золотые.

* * *

Для Никиты Колосова ни рассвет, ни закат этого дня не стали какими-либо значимыми событиями. Подумаешь, солнце взошло и село! Колосов просто не заметил ни того, ни другого. Этот день он полностью посвятил работе в отделении милиции, обслуживающем Гранатовый переулок в Замоскворечье. В отделение, к вящему недоумению местных стражей порядка, внезапно Выл высажен целый десант с Петровки и с Никитского. Колосов и Свидерко в качестве «вышестоящего руководства» долго при закрытых дверях совещались с местными сыщиками и участковым. Их интересовало два вопроса: обитатели дома номер шесть по Гранатовому переулку, их образ жизни и принадлежащие им средства передвижения.

Никаких революционных, далеко идущих выводов из показаний Крайнева и рассказа Кати Колосов по-прежнему не делал. Запрещал себе это. Белогуров был всего лишь восемнадцатым фигурантом в списке посетителей «Колорадо». То, что их пути снова и так неожиданно пересеклись, еще ничего не означало. Колосов отлично помнил, как этот парень помог им с задержанием Могильного. Это был настоящий мужской поступок, как считал в душе Никита, и поэтому… Поэтому он просто не мог вот так с ходу перечеркнуть в себе эти воспоминания.

Годы работы в уголовном розыске научили его железному Правилу: совпадения, какими бы удивительными они ни казались на первый взгляд, — вещь коварная. Горе тому сыщику, который слепо идет у совпадений на поводу. И лучше изначально верить человеку, просто потому что хочешь ему верить, чем…

— Ничего еще с ним не ясно. Ничего, понял? Тебе — может быть, а мне — нет, нет и нет, — жестко оборвал Колосов некие «отвлеченные» рассуждения Свидерко, подчиненные, однако, вполне определенной логике: надо брать этого хмыря Белогурова за задницу и трясти как следует. — Мы ничего толком об этом человеке не знаем. А плести домыслы на пустом месте…

— На пустом ли? — Свидерко щурился.

— Да, он бывал в «Колорадо» — вместе с десятком других клиентов, да, он был знаком с Салтычихой, Марсияновым и…

— И китайцем. А китаец пропал, Никита.

— Да, китаец пропал! И трупа его нет! А Марсиянова убили. Да, в деле вырисовываются какие-то «Жигули», вроде похожие по приметам на наши…

— Завтра же рвану в ваши Мытищи и потолкую с этим Панкратовым по-свойски.

— Но, Колька, пойми же ты, все это еще не дает оснований… Это все ведь… Он же помог нам. По-крупному однажды помог. Пришел сам, когда мы нуждались до зарезу в такой вот чисто человеческой помощи. И только за одно это я… — Колосов запнулся. — Я не допущу, чтобы он пострадал без вины. Понял? Если он не тот, кто нам нужен, а он скорей всего — не тот, то… Да, мы будем его проверять, но… Я хочу сделать это так, чтобы он никогда об этом не знал. Иначе… Иначе в другой раз он к нам не придет. Ни за чем. Ни за защитой, ни с помощью. А я этого не хочу. Я не приучен так работать с людьми. Так бросаться их доверием!

— Не читай мне мораль! — Свидерко нахмурился. — Я отлично понимаю, что такой подозреваемый тебя не устраивает. Потому что у вас был отличный контакт. Он помог вам. Но у нас четыре трупа без голов, Никита, плюс пропавший парень двадцати пяти лет, плюс расстрелянный в машине, плюс… И дела — нераскрытые висяки. И ты пойми меня: я не против веры в человека. Но она должна не слепой быть, как у тебя, а в разумных границах!

— У веры нет границ, Коля. Она либо есть, либо ее нет.

— Давай тогда договоримся так: ты верь в человека, а я пущу за ним наружку. — Свидерко зло сплюнул. — И совесть твоя будет чиста. Но поначалу мы вместе, если ты все еще не против такого нашего спарринга, займемся той тачкой.