Прощание с Литинститутом

– К сожалению, в точности определить, кто находился за рулём квадроцикла, не получилось, потому что в том месте нет камер видеонаблюдения, а сам квадроцикл найден в паре километров от дороги. Видно, наш живчик, потребовавший камни, бросил его и дальше отправился пешком. Неподалеку от шоссе в том месте небольшое бедуинское поселение, но в нём, сам понимаешь, никого не найдёшь. Даже если местные жители и видели кого – то, то ничего не расскажут, а брать их за грудки и трясти – дохлый номер. Только волнения спровоцируешь. Хотя мы отправили туда спецназ. Но без особой надежды.

– Значит, все концы обрублены?

– Почему обрублены? Наш погибший коллега… ну, ты знаешь, о ком говорю… кое-какую информацию о террористах успел передать. Мы даже были в курсе того, когда намечается переправка именно этой партии капсул с «Новичком», и отследили бы операцию с начала до конца, если бы не произошёл срыв с его разоблачением. После этого получатели товара насторожились и, ясное дело, взяли дело в свои руки, потому что выложили за партию довольно приличную сумму. И мы это тоже знаем. В результате ситуация вышла из-под нашего контроля. До получателей добраться мы пока не можем. Ведь они из опасения поимки даже собственного посредника зачистили. Но отказываться от капсул не собираются. Теперь получатель или кто-то из близких к нему людей вышли непосредственно на тебя, и пойдут до конца, чего бы это ни стоило.

– Ну, и что из этого следует? – мрачно интересуюсь и заранее прикидываю, что ответ его меня совсем не порадует. – Ты же прекрасно понимаешь, что моё дело во всей этой истории – сторона, и мне плевать на все эти капсулы и бриллианты. Шпионские игры не для меня. Верните мне жену, и я никого из вас больше знать не знаю…

Коротышка качает головой и грустно бормочет:

– Так-то оно так, но пока, к сожалению, мы вынуждены играть по их правилам, и тебе выходить из игры никак нельзя. Можно, конечно, каким-то образом дать им понять, что никаких капсул они не получат, и они уже не у тебя, а у нас. Но тогда мы однозначно погубим твою жену. Ты этого хочешь? Так или иначе террористы не остановятся и, потеряв уже имеющееся, будут вдвойне осторожны. А когда попробуют получить следующую партию, мы её можем уже и не отследить. Других наших агентов под прикрытием среди них пока нет. Так что нужно действовать наверняка.

Глубоко вздыхаю и отставляю чашку с недопитым кофе в сторону:

– Боже, как мне это всё надоело! Какие-то агенты под прикрытием, капсулы с ядом, квадроциклы, трупы в коврах… Полный комплект.

Коротышка печально разводит руками:

– Потерпи немного, брат. Думаю, что надолго всё это не затянется. Мы стараемся и делаем всё, что можно. И ты должен помочь нам…

Забираю свой телефон, лежащий посреди стола, и возвращаюсь к своему дивану. Сил почему-то нет, будто я вчера весь день занимался тяжёлой физической работой, а за ночь так и не отдохнул.

Следом за мной из кухни выходит коротышка и садится на стуле рядом с диваном:

– Мы с руководством прикинули, что тебе лучше всего оставаться сейчас дома, а мы организуем круглосуточную охрану. Кстати, и капсулы оставим пока тебе.

– А это-то зачем?! Вы считаете, что террористы явятся ко мне домой за ними? Тогда уж лучше оставьте эти капсулы себе, а меня прибейте, чтобы долго не мучился…

– Не окажется капсул у тебя – тебя без разговоров прихлопнут. А отдашь – и себе жизнь сохранишь, и они засветятся при передаче.

– И это всё, на что способна ваша хвалёная круглосуточная охрана?

– Увы, нельзя сбрасывать со счетов, что террористы её перехитрят. Сам же видишь, какие там тёртые ребята.

– Что же мне тогда делать? Остаться с ними один на один, спокойно передать капсулы и послушно подставить лоб под пулю, ведь живые свидетели, как я понимаю, этим ребятишкам не нужно?.. Нет уж, лучше забирайте капсулы и сами с ними разбирайтесь! Никого к себе в дом не пущу!

– А жена? Ты уже примирился с тем, что никогда больше её не увидишь?

– Это-то причём?! – моментально распаляюсь я и гляжу на коротышку уже с откровенной ненавистью. – Вы меня втравили в эту историю, значит, вы и обязаны всё разрулить! А я – сторона!

Я и сам уже понимаю, что говорю сейчас совершенно глупые и несправедливые слова, но остановиться не могу, потому что в них все мои обиды и страхи, испытанные за последнее время.

– Во-первых, не мы тебя втравили в эту историю, а ты сам её спровоцировал, согласившись отвезти покойника в ковре, а во-вторых…

– Если бы не я согласился везти – и заметь, не покойника, а груз, завёрнутый в ковёр! – кто-то другой нашёлся бы. Что это для вас изменило бы? Похитили бы в итоге не мою жену, а жену у другого человека! Или вам плевать, кого подставлять, лишь бы капсулы не достались врагу?.. Понимаю, что в этом яде огромная угроза большому количеству людей, тем не менее, я всё-таки не мальчик для битья!

Коротышка вздыхает и отворачивается:

– Давай прекратим этот бесполезный разговор. Ничего хорошего в нём нет, только переругаемся. Всё равно это делу не поможет.

– Ну, и что ты предлагаешь? Какие директивы выдаёт твоё мудрое начальство?