Прошедшее продолженное время

Мигранты выстраивались в очереди за скудной пайкой, которую раздавали от имени князя на площади перед Золотыми воротами. Еды было немного, и голодные с остервенением дрались за кусок хлеба.

Пришлые люди не были нужны в городе, где и так хватало голодранцев. Они резко опустили цены на труд, потеснив местных. Большинство из них так и не нашли себе работы.

А оттого эта масса побиралась, воровала и сколачивала банды, которые щемили и шкварили всех подряд. Вновь прибывшие быстро переняли у местных самые дурные привычки, развили их и приумножили.

Оказаться чужому человеку ночью на кривых улочках района стало равносильно смерти. Его ждали грабеж, изощренные издевательства, пытки. Тело потом разделывали и пускали на мясо.

В нынешнем году обстановка стала невыносимой. Откуда-то появились серые, склизкие грибы, которые неплохо прижились в подвалах Ленинки. По слухам, вывелась эта пакость в тоннелях метро Мертвого города.

Грибы сушили, заваривали и пили настой вместо чая или просто жевали. Как он действовал на немертвых, оставалось загадкой, но живые обитатели фавел готовы были дать отрезать себе ногу, чтобы добыть этой дури.

В бурлящем котле трущоб расцвели пышным цветом азартные игры, проституция и наркомания. Порция ленинских грибов стала основной валютой в трущобах. На дозы играли, за дозы отдавались, за дозы резали.

Доведенные до отчаяния голодом и ломкой, группы из 3–5 человек по ночам перелезали через стены в благополучные части города. Там они потрошили прохожих, дома и склады. Почти всегда дело кончалось мокрухой.

Добыча обменивалась на наркотик, и удачливые гопники много дней плавали в липких видениях, далеко от неласковой реальности.

Самые жесткие меры не давали никакого результата. Жителей трущоб пороли и били дознаватели сыскного приказа.

Пойманных на месте преступления и изобличенных в грабежах казнили. Работы для палачей было так много, что традиционное посажение на кол пришлось заменить более быстрыми способами ужасного лишения жизни.

Преступников расстреливали залпом крупнокалиберных станковых ружей или медленно раздавливали им головы гидравлическим прессом. Особо отличившихся прибивали к деревянным станкам, загоняли домкратом в задний проход ствол специальной пушки и превращали выстрелом в фонтан ошметков.

Но это не помогало. Стражники и сыскари откровенно пасовали перед переполненным криминальным элементом районом. Часто находили головы пропавших блюстителей порядка с отрезанным членом во рту. Никто не сомневался, чьих рук это дело.

Князь спешным порядком менял частокол у Золотых ворот на каменную стену, такую же высокую, как и внешняя городская.

Это дало работу части сброда, но не решило проблемы, поскольку люди все прибывали, а продовольствия становилось меньше и меньше. На фоне надвигающегося голода судьба кадетов мало кого интересовала.

Именно тогда я понял: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Жизненные блага лежали под ногами. Нужно было только наклониться и поднять их. У меня были руки, голова и автомат. Рядом были товарищи, которые тоже не хотели ждать милостей от князя.

Купцы и богатые жители дорого ценили свою безопасность. Табельное оружие, маски и черные комбинезоны стали давать доход. Поначалу мы занимались охраной подворий и довольствовались только едой. Но слава Теневого отряда, так мы назвали свое собственное подразделение, росла с каждой стычкой.

Скоро бойцов стали приглашать на серьезные дела с немалой оплатой. Купцы возили провизию откуда-то из спрятанных в глухих лесах мест, куда не добрались ни вояки, ни банды мародеров. Тайна происхождения оберегалась со всей строгостью.

Караваны перегружались по дороге много раз, меняя возниц, двигаясь известными лишь немногим тайными тропами, пока не оседали в амбарах товарищества Сытоедова и Икрюхина или в закромах самого воеводы, который тоже делал гешефт, пропуская товар через десятки подставных торговцев.

Люди были подчеркнуто молчаливы – за расспросы можно было получить ножа. Спекуляция запрещалась, оттого делалось все скрытно и спешно. Обозы шли без отдыха день и ночь. Тысячи процентов прибыли позволяли щедро расплачиваться с охраной, без которой трудно было обойтись.

Караваны приходилось защищать от мародеров. Они были самые разные, от наивных мужиков с топорами и дубинами, которые выскакивали из леса и хватали лошадей под уздцы, до хорошо вооруженных отрядов. В этих схватках кадеты получили бесценный опыт боев с превосходящим по численности, но плохо обученным противником.

Обычно перестрелки были недолгими. Дело решалось мобильными группами из трех-четырех человек, которые держались в стороне и ударяли нападающим в тыл или фланг, расстреливая в упор и забрасывая гранатами.

Пока обозники выпрягали убитых лошадей и разделывали туши (конина потом тоже продавалась), мы собирали трофеи, кончали пленных и раненых налетчиков. Это было тяжело, но необходимо. Переживания по этому поводу быстро закончились. По сравнению с мучительными казнями у Золотых ворот смерть от пули была почти гуманной.