Прошлое в наказание

– А почему нет? Англии подходит, Германии подходит, Франции подходит, а нам – нет?

Он выразительно вздохнул.

– Мы не Англия, и не Германия, и даже не Франция. Мы – Россия.

– И что нам надо?

– Монархию. Не такую, как в Англии или Швеции, а настоящую.

Миша взялся за бутылку, наполнил наши стаканы. Мы чокнулись и выпили, просто так, ни за что. Хотя, быть может, он выпил за будущую монархическую Россию. Захотелось ему возразить:

– В чем разница между настоящей и ненастоящей? По-моему, нет принципиальной разницы. К примеру, я – чиновник, ты – фотограф. Каждый чем-то занят. Есть принципиальная разница?

Он глянул на меня с легкой иронией.

– Я – фотограф. Это творческая работа. Хорошее фото – искусство. Я полезным делом занимаюсь. А ты время зря тратишь.

– Возможно, – легкомысленно выдохнул я. – Будущее покажет.

Конечно, бутылки нам не хватило. Мы сходили еще за одной в ближайший магазинчик. Позже к нам присоединился Лесин – приехал на такси, привез несколько бутылок водки и уйму еды. Большего выпивоху следовало поискать. Мы изрядно набрались в субботу. Утром, едва проснувшись, продолжили.

Саша Лесин был весьма любопытной личностью. Он появился в нашей литературной студии лет десять лет назад, при Андропове. Как только занятие закончилось, пошел выпить с нами в Цветной зал. Бойко рассуждал о поп-музыке – в ней он разбирался превосходно. Потом заплатил за всех, а когда расходились, увязался за мной. Предложил еще выпить. Мы купили бутылку вина, расположились на скамейке Бульварного кольца. И тут он, попивая винцо, принялся ругать КПСС и Ленина. Первой моей мыслью было: «Провокатор?» Я не стал высказывать свое мнение по поводу «чести и совести» страны и ее гениального основателя, а он им и не интересовался. «Не хочет спешить. Пытается втереться в доверие», – таково было мое объяснение. Позже выяснилось – никакой не провокатор. Фарцовщик, живший, и весьма неплохо, продажей винила – иностранных, прежде всего американских и английских пластинок. При этом увлекшийся литературным творчеством – он писал рассказы и небольшие повести. На длинные произведения у него не хватало усидчивости. В конце восьмидесятых, когда это стало возможным, Лесин создал кооператив, превратившись в законного и весьма успешного предпринимателя, по-прежнему тратившего свободное время на выпивку и писанину.

Хорошая пьянка вовсе не сводится лишь к беспрерывному употреблению алкоголя. Прежде всего, это разговоры о самом важном – о литературе и писателях; о стране, ее прошлом, настоящем и будущем; о людях, ее населяющих; о Сталине, Ленине, Троцком, Берии; о смысле жизни. Какие серьезные мысли порой рождались в пьяных спорах…

Я уехал от Александра и Михаила поздним вечером в воскресенье. Надо было прийти в себя – утром следовало появиться на работе. А мои друзья продолжили плодотворное общение. На Александра трудился небольшой коллектив, и он мог оставить его на время без внимания, а Михаил вообще был сам себе хозяин. Они угомонились только во вторник утром, о чем с удовольствием известили меня по телефону. Я посмеялся и забыл об этом, придавленный грузом текущих дел, которые непрестанно сыпались на меня, словно по чьему-то коварному умыслу.

Я все-таки нашел время заехать к Насте в институт. Разговор получился коротким. Выяснилось, что Эдуард с Василием уехали в санаторий на Волге. А она продолжала работать. На вопрос, почему не отправилась с ними, ответила, что не успела завершить проводимое исследование, чем удивила меня. Академический институт – не поточное производство, тут не проблема договориться об отпуске. Я видел, что она не хочет говорить об этом. Предложил ей пообедать вместе. Отказалась. Ей надо было закончить срочную справку для прокуратуры. Покинул институт я весьма озадаченным.

Летнее время тянулось вяло, отпускная пора охватила страну, и даже Верховный совет поумерил свой пыл в обличении президента и правительства. Но мелкие дела по-прежнему съедали большую часть рабочего дня: аналитические записки по всевозможным вопросам, которые регулярно приходилось писать, встречи с представителями общественных объединений, письма от всяческих общественных организаций, адресованные президенту, на которые надо было готовить ответы, запросы в разные инстанции. (Слава богу, письмами от граждан занимались другие.) Недели пролетали стремительно.