Алена повесила трубку и шарахнула по телефону-автомату кулаком с такой силой, словно хотела выбить жетон. Матери лучше не звонить — перевернет все слова, извратит все факты, наведет такую панику, что хоть ищи саван и ползи на кладбище. Нет, ее более чем устраивают джинсы и футболка под плащом. Не устраивает только то, что пришлось надеть под джинсы и футболку, но не одалживать же у Полины еще и нижнее белье. О нем следовало позаботиться заранее, но хорошая мысля приходит, как водится, опосля.
Хотя одна здравая мысль посетила ее вовремя, запретив звонить матери из дома. Макс дрыхнет, как сурок, но у остальных есть уши, как локаторы. Пусть пребывают в неведении для своего же блага — меньше ссор. Алена решила, что вообще больше никому ничего не скажет. С этой минуты все ее действия — это ее собственные действия, даже если они идут вразрез с чьими-то желаниями и ожиданиями. Даже если этот кто-то сам Станислав Витальевич. Она согласна с его тактикой — делать только то, что хочется. Вот так и будет, если вообще будет. Она не сделает первый шаг, но и шага назад от нее не дождутся. Она взрослая и имеет полное право на личную жизнь — даже если она вот такая, на пять минут, оторванных от бизнеса.
Алена проснулась с этой мыслью, и та не развеялась во время пробежки до метро. А разговор с матерью только утвердил ее в правильности решения. Они из другого мира, из деревни и коммунальных квартир — они не могут и не хотят видеть дальше собственного носа. Жизнь вот такая, какая она есть. И она не так уж и плоха. Намного лучше того, что было у нее до кофе с пенкой. Теперь, когда Стас ее поцелует, она ответит на поцелуй значительно лучше, хотя опыт у нее никакой. Серега даже близко не поцеловал ее так за целых два года редких, но все же полноценных встреч, как Станислав Витальевич умудрился сделать это за каких-то шестьдесят секунд.
В ожидании встречи сердце упругим мячиком прыгало со ступеньки на ступеньку подземного перехода. Дедушка Ленин обозревал просторы города, но никому не грозил пальцем. А если бы и грозил, то кроме бешено-стучащего сердца она никого сейчас не слушала. Стас, как вчера в джинсах и ветровке, стоял у подножия памятника, непрестанно крутя что-то в руках, в которых принцесса, затаившаяся в дальнем уголке сердца, мечтала б увидеть букет. Мечтать не вредно — Стас не тратит драгоценные секунды на общепринятые формальности, как не тратит и деньги на ненужные вещи. И вообще принцессе совестно вздыхать по цветам после такого количества подарков, которые она от него получила. Но она бы с удовольствием заменила цветы на поцелуй. Большой. Ну, прямо большущий… Но не получила ничего.
Стас заметил ее приближение и встретил протянутой заколкой — кожаный цветок с бисером и тиснеными листочками.
— Ты рвешь резинкой волосы. Это должно быть лучше. Хотя бы на сегодня. В переходе это было самое приличное.
Она не протянула руки. Даже не поздоровался — сразу перешел к делу. Что у нее в голове, его вообще не волнует. Главное, чтобы она не распускала волосы — расслабляться, детка, будешь с другими, не с ним. Это хуже пощечины. Много хуже. Хорошо, что она без косметики — не красилась, чтобы не возбудить в матери лишних подозрений, а пригодилось для сердечного приветствия. Станислав Витальевич в своем репертуаре. Он вернулся во взрослую жизнь, и можно с чистой совестью и тяжелым сердцем забыть о поцелуе «его младшего брата». Вот как все просто, а она врала Максу и убивалась над нижним бельем, которое ни своим присутствием, ни своим отсутствием не заинтересует Станислава Витальевича.
Стас протянул заколку еще настойчивее и пришлось взять, пробурчав слова благодарности. В карман не сунешь, только на волосы. Доволен? Наверное, ведь улыбка снова на пол-лица, но в ней ни на грамм того, что хотят видеть во взгляде мужчины женщины. Выходит, она не женщина. И будто в подтверждение, Стас предложил купить ей мороженое. Алена отказалась. Следующим пунктом будет приглашение в зоопарк. Наверное, вчера он целовал совсем не ее. А призрак Альбины. Это точно. Иначе бы не смог говорить о бывшей в обществе другой девушки с таким слоновьим спокойствием.
Неутешительные выводы позволили Алене покорно и спокойно вложить руку в протянутую ладонь. Припарковал машину он прямо у площади — никакой прогулки не намечалось.
— Ты здесь где-то рядом живешь? — поинтересовалась она скорее для зачина непринужденной беседы, чем из интереса.
— Нет. Просто это прямая дорога к домику Арины Родионовны.
И это он жаловался на отсутствие такта? Это у Александра Сергеевича такт напрочь отсутствует. Тот сказал бы — к тебе в деревню.
Стас щелкнул замком и открыл для попутчицы дверь. Именно ей Алена себя сейчас ощущала. Даже не желанной, а случайной попутчицей. Как же легко Стас вычеркнул из памяти посиделки на подоконнике. В салоне вновь нестерпимо пахло жареным тестом и мясом. Тяжелый дух перекрывал дынный аромат, хотя желтая красавица лежала прямо за ее креслом.