Простая речь о мудреных вещах

С вышеупомянутым родственником моим генералом Д. был еще следующий случай весною 1869 года. Надо объяснить первоначально, что у него привычка, как скоро проснется, (а встает он рано), позвонить, чтобы камердинер вставал, но он не должен прежде прийти к своему господину, как тщательно умывшись, причесавшись, и уже опрятно одетый на весь день, как следует прислуге аристократического дома; после чего он должен приняться приготовлять все нужное для утреннего туалета его господина (холодную воду для умывания и горячую для бритья), а до того времени генерал Д. продолжает лежать в постели. В утро описываемого мною происшествия все эти операции камердинер кончил ранее обыкновенного, потому что ему нужно было делать менее приготовлений, и генералу Д. не надо было оставаться в постели так долго, как в обыкновенные дни. Но едва встал он с постели, и, надев утренний халат, подсел к своему туалетному столу, как одна балка (оказавшаяся впоследствии гнилою), упиравшаяся о боров, рухнулась на чердаке и пробила часть потолка и трубу печи; груда кирпича, штукатуры с обломками балки, посыпалась на железную кровать моего родственника, – она стояла под самым этим местом, – и сломала ее вдребезги. Будь это накануне или на следующий (после происшествия) день, когда утренние туалетные приготовления генерала Д. задержали бы его в постели, он неминуемо был бы задавлен на месте. Оправившись от первого впечатления, он немедленно послал за своим приходским священником (это происходило в его имении Рязанской губернии) и отслужил благодарственный молебен за столь чудесное свое избавление от преждевременной и ужасной смерти.

И после этого иные говорят, что чудес уже более нет. Их нет для тех, кои не хотят их замечать, – если видевши их, не хотят признавать их за таковые.

Из письма Е. В. У

…

Брат мой, преосвященный Л., имел не более четырех лет от роду, когда родители его взяли с собою на дачу своих знакомых. Многие из приглашенных пожелали качаться на качелях, и малютку, брата моего, посадили верхом на доску и велели обхватить ее ножками, чтобы не упасть. Едва сделали первый взмах, как мать моя обратилась к хозяину дома с убедительною просьбою снять ее сына. Напрасно хозяин уверял, что опасности нет никакой, что столбы и веревки совершенно новы, освидетельствованы им самим, матушка объявила, что ее ноги не будет более в его доме, если он не уступит ее просьбам. Хозяин не стал более упорствовать; брата моего сняли с доски; но едва успели раскачать снова, как веревки оборвались, будто подрезанные, и все качавшиеся получили сильные ушибы; некоторые остались увечными на всю жизнь.

Младшая сестра моя жила со своею кормилицею в доме тетки нашей. В один вечер матушка объявила, что желает взять к себе малютку. Тетка отвечала, что уже поздно, все люди заняты, переносить колыбель некому, и лучше оставить до утра. Матушка отвечала, что колыбель можно перенести утром, но что малютка останется у нее и будет спать на диване. Она извиняла свою настойчивость тем, что ее сердце тоскует при мысли отпустить от себя дочь. Каково же было удивление всех живущих в доме, когда увидели поутру, что огромная часть карниза упала прямо в колыбель и всю завалила.

Несколько лет тому назад, брат мой, преосвященный Л., был в доме графа Т… и сидел на диване, рядом с Т.Б. Потемкиной. На столе лежала брошюра духовного содержания. Владыка, наклонившись к столу, стал читать ее, а Татьяна Борисовна, тоже наклонившись, внимательно слушала. Вдруг большой обломок карниза упал позади сидевших и завалил весь диван. Владыка, благодарение Богу, не получил ни малейшего ушиба, а Татьяна Борисовна, по плечу которой слегка только скользнул карниз, должна была прибегнуть к медицинской помощи. Если б случайно не наклонились читавшие, то карниз упал бы на них.

* * *