Прости, я притворялся

Хотя почему я вообще об этом думаю? Какая разница, чего хочет Роман, если я про себя точно знаю: флиртовать с ним не буду. Точка.

***

К семи часам, как и обещала Матвею, я пошла кормить Борьку. Кот мне ужасно обрадовался: сидеть целый день одному ему не нравилось. Я еще дома сварила ему индюшку, сейчас просто порезала ее мелко и выложила в миску. Мне хотелось, чтобы кот быстрей поел, и мы с ним смогли пообщаться с Матвеем. Но Борька почему-то не торопился к угощению – терся о мои ноги и просительно заглядывал в глаза. Я присела рядом с ним на корточки.

– Борис, ну ты чего? Поешь, потом я тебя обязательно потискаю.

Он жалобно мяукнул.

– И поиграем еще, если хочешь, – добавила я.

Только после этого, словно и правда меня понял, Борька стал есть, а я занялась лотком.

Чуть позже, освободившись от дел, мы с котом развалились на диване. Я чесала Борьке шейку, он мурлыкал. В этот момент Матвей сам набрал мне в «Вайбере».

– Вы там как? – спросил он с улыбкой.

– Все пучком! – Я навела камеру на довольную мордочку Бориса.

– Ого, мне кажется, кое-кто начал наедать щеки!

Восклицание Матвея заставило меня почувствовать укор совести: я давала коту немного больше еды, чем уговаривались. Тем не менее признаваться в этом не стала.

– Тебе кажется! – сказала я Матвею. – Ты не видел его только три дня, за этот срок просто невозможно поправиться.

Мы перекинулись еще парой фраз. До того, как я узнала, что у Матвея ко мне какие-то чувства, мне всегда было легко с ним общаться. И сегодня мы словно открутили все назад. Матвей не лез ко мне с признаниями, я не упоминала Настю.

– Как тебе Байкал? – спросила я с любопытством. – Нравится?

Матвей скривился.

– Ни капли. Мне тут очень холодно. Но я рад возможности побыть с матерью.

Я промолчала. Настя как-то рассказывала, что у Матвея нелады с семьей, и мне не хотелось случайно задеть больное место. Вот только Матвей сам стал развивать тему.

– Знаешь, – сказал он печально, – я постоянно чем-то жертвую ради того, чтобы быть частью семьи, но меня все равно считают паршивой овцой. Я, наверное, поэтому Борьку-то и подобрал: увидел в нем себя. Его все сторонились, он был такой запущенный, облезлый – народ боялся от него что-нибудь подцепить.

– Ты не выглядишь запущенным и облезлым, – пошутила я. – Ты классный!

– Правда? – Он посмотрел на меня с надеждой.

Черт! Опять меня куда-то не туда понесло. Хотела поддержать, а вышло, будто флиртую.

– Я думаю, время от времени у всех бывают проблемы с родными, – поспешила добавить я. – Главное, что в семье все живы и здоровы.

– Ну да! – нехотя поддакнул он. – А ты ведь единственный ребенок в семье, верно?

Я кивнула.

– Повезло! – немного подумав, констатировал Матвей. – Это здорово, когда никто не сравнивает тебя с братом или с сестрой.

– А тебя сравнивали?

– Постоянно! У меня, знаешь ли, просто идеальный старший брат! – Тон Матвея наполнился сарказмом. – Я целыми днями тут выслушиваю, насколько он офигенный. Умница, красавчик, полон харизмы. Не то, что я.

– Блин! Сочувствую, – сказала я и тут же уточнила: – Не в смысле, что с харизмой не повезло. А в смысле, что приходится вот такое выслушивать.

– Хочешь, кину ссылку на его страничку в «Контакте»?

– На чью страничку? – Я на секунду растерялась.

– На страничку моего брата, – пояснил Матвей. – Интересно твое мнение о нем. Хочу, чтобы кто-то со стороны мне сказал: он и правда так хорош, что я рядом меркну, или мои родители просто ку-ку?

Я рассмеялась.

– Матвей, не надо мне никаких страничек! Я и так тебе скажу: ты замечательный, а на слова родственников забей. Когда я с папой ссорюсь, он тоже всякую пургу несет. Ну и фиг! Родители на эмоциях часто говорят совсем не то, что думают.

– Мне всегда так легко с тобой, – неожиданно сказал Матвей. – У тебя дар – находить нужные слова.

Я, кажется, покраснела.

– Ну что ты! На моем месте любой бы сказал то же, что и я.

Он так на меня посмотрел, что я поняла: все, надо сворачивать разговор, пока Матвей не перешел к подкатам.

– Знаешь, я не могу долго разговаривать, – пробормотала я. – Мне еще нужно по делам забежать.

– Я понимаю. – На его лице проступило огорчение. – У меня есть еще одна маленькая просьба. Можно?

– Конечно! Что такое?

– В углу, рядом с тобой, стоит серый шкаф, видишь?

Я оторвала взгляд от телефона и оглядела гостиную.

– Ага, вижу.

– Придвинь к нему стул, пожалуйста.

Я сделала, как он просил, не очень понимая, зачем все это нужно.

– Придвинула? Хорошо! Теперь открой правую дверцу, – продолжил командовать Матвей. – И залезай на стул.

– Господи, зачем?

– Надо кое-что достать с верхней полки.

– Ладно. – Я вскарабкалась на стул и снова посмотрела в телефон. – Что теперь?

– Видишь полку, на которой лежит красный плед? Предпоследняя.

– Да, вижу.

– Пошарь под пледом рукой, пожалуйста.

Мне стало смешно.

– Это прямо какой-то квест, – констатировала я, но руку под плед засунула. Он на ощупь оказался весьма приятным – мягким и как будто теплым.

– Нашла что-нибудь? – меланхолично уточнил Матвей.

– Нет… – Я пошарила рукой туда-сюда. – Хотя подожди. Тут какая-то металлическая баночка.

– Доставай! – деловито велел Матвей.