Простись со всеми, детка!

– Ну да… То есть – нет! – запуталась Марина и провыла: – Я не знаю!! И оставаться мне нельзя, порвут те или другие, но и исчезать не получается! Я нужна и вам и им – здесь! – Хрусталева ударила руками по дивану: – Здесь, на этом месте! Если я исчезну, они исчезнут тоже!

– Понятно. – Дуся опустилась в кресло. Подумала. – Ты дашь показания в прокуратуре и сможешь уехать.

– А гарантии?!! После дачи показаний уже ваши могут меня убрать!!

– Нет. Без твоих показаний на суде дело может развалиться.

Хрусталева подпрыгнула на диване, опустилась на самый его край и, приблизившись вплотную к Евдокии, зашептала горячо:

– Я что-то не понимаю… Вот эти, за дверью, серьезные люди или так – погулять вышли? Они дела решают через прокуратуру или сами со своими проблемами справляются?

Марина не могла понять, кто к ней заявился?! Конкуренты СВК или разозленные, относительно законопослушные господа в меховых рукавицах. Как визитеры будут решать свои проблемы – равным ответом на наезд или побегут к «погонам» жаловаться?!

Дуся, положа на сердце руку, и сама не понимала, как поступит Шляхтич с Синдикатом, завалившим ее папу?

Если рассуждать поэтапно, то Камилла запросто может поручить Синдикат заботам дяди Жени. С нее станется. К сыщикам же она обратилась, в прокуратуру не пошла. А тут идти придется. Самой. В бронированной вуальке, с длинноствольным мундштуком. Докладывать, что наняла частников, давать показания, дабы отмазать и вытащить какую-то Дуську Землероеву…

Пойдет Камилла? Выставится на первый план с сомнительными достижениями?

Вопрос. Шумиха, что обязательно возникнет в СМИ, может ей существенно подгадить.

…Хрусталева видела сомнения Евдокии. И нажимала:

– Максимум, что я могу себе позволить, это прыгнуть в тину на три дня. Завтра пятница, но у меня отгул. Потом два выходных, до полудня понедельника наши вопросы надо утрясти.

– В твоем офисе работает осведомитель СВК? Ты не одна?

Марина мрачно поглядела на Землероеву:

– Много вопросов. А гарантий я еще не получила.

Резонно. Евдокия думала.

– А я? – сказала наконец. – Лично я смогу выступить твоей гарантией?

– В смысле? – растерялась рыжая.

– Ну, ты сейчас обсудишь вопросы с… с господином в черном пальто. Вы придете к какому-то решению. И я забираю тебя с собой.

– Как это? – совсем опешила Марина.

– У меня есть норка. Я тоже, твоими, кстати, молитвами, вынуждена скрываться. Причем и от этих вот господ…

– Да ладно!

– Да точно! Твоими молитвами я завалила операцию и лежу на дне! – Хрусталева, кажется, собралась на автомате извиниться, но Дуся извинения перехватила: – Послушай. Ты поговоришь с шефом в черном пальто. Добьешься подтверждения гарантий. И мы вместе отсюда сваливаем. Тебе здесь оставаться опасно, решение некоторых вопросов может занять время, а я за тобой пригляжу, так что нас – отпустят.

Изящные брови Хрусталевой сошлись на переносице.

– Не поняла. Ты что… не с ними?!. Ты тоже им не доверяешь?!

– А как я могу кому-то доверять?! Вот ты можешь мне сказать, кто информировал СВК о том, что мы по ним работаем? – ответно воткнула сыщица, и рыжая отпрянула:

– Не, не… Не! Все! Я сваливаю! Я ни о чем с вами договариваться не буду и…

– Дура! – громко прошипела Дуся. – Я же тебе показала, что играю честно, и предложила место в лодке! Вдвоем – мы вдвое ценнее.

– Да пошла ты… – Глядя на Евдокию уже совсем иначе, Хрусталева отползала по дивану. Девушка, что лихо ворвалась в ее квартиру вместе с мужиками, оказалась такой же неудачницей без полномочий.

Евдокия отклонилась на спинку кресла и задумчиво вытянула нижнюю губу.

– Кажется, я зря тебя пожалела.

– Ты меня пожалела? – переспросила свидетельница, давшая против сыщицы относительно лживые показания.

– Да по большому счету не тебя. – Дуся грустно покачала головой. – Сына твоего стало жалко. Дура ты, Маринка, дура. Без пробы. Если только ее зеленкой на лбу не поставить.

Попа Хрусталевой нерешительно поползла в обратном направлении.

– Скажи, вот скажи, как я могу тебе доверять? Типа ты мне поможешь, да? И ничего не припомнишь…

– А что я, по-твоему, сейчас делаю? Я в этой дряни по уши и знаю то, чего не знаешь ты! Получается… я могу проконтролировать договоренности.

– А я… знаю то, чего не знаешь ты… И, – палец Марины показал на закрытую дверь, – они тоже.

– Ну наконец дошло! – Дуся хлопнула ладонями по сиденью и изобразила вздох облегчения. – Мы, Марина, два источника ценнейшей информации! И только вместе – выплывем. Взаимно подстрахуемся.

Если брать по гамбургскому счету, Евдокия не была уверена в том, что предлагает. Пожалела ли она Марину и ее сына? Или взаправду решила подстраховаться, спрятав главного свидетеля против убийц Эдуарда Романовича?

Интригу она замутила, думая о том, что Паршина, случись чего, не спрятать. Напарник в медикаментозной коме. Его надо охранять всерьез, не полицейскими у двери в палату, а взяв в кольцо больницу! СВК – сборище профессиональных убийц, у них в штате и скалолазы могут быть: вскарабкаются по стене и застрелят Паршина через окно!