Простить и поверить (СИ)

Знал, что глупо, сентиментально и весьма, на самом деле, вызывающе, но Ленка только вздохнула и прижалась к его ладони щекой. Закрыла глаза и попросила:

— Тогда просто пообещай, что не заставишь меня снова плакать из-за тебя. Это будет… нечестно…

Не дать такое обещание Дима уже не мог и остатки рабочего дня посвятил наблюдению за Михаилом, пытаясь определить, что от него ждать.

Михаилу было чуть за пятьдесят, дети его уже выросли и разлетелись по разным концам страны, и единственной отрадой для него оставалась жена. Бывшие одноклассники, они поженились сразу после школы и все совместные годы прожили душа в душу. Михаил до последнего надеялся поставить жену на ноги и незадолго до ее смерти радовался, что нашел клинику, где ей обещали помочь.

Когда она умерла, Михаил будто бы умер вместе с ней. Так бывает, когда вроде бы человек существует, но уже не живет. Вот так и Мишка по какой-то инерции коротал день за днем, а смысла в этих днях не видел. У него больше не было ни целей, ни желаний. Дима потому и посоветовал Лене взять ему в связку стажера, рассчитывая, что тот расшевелит Мишку и заставит понять, что он еще нужен. И никак не думал, что тот может оказаться одним из палачей Ленкиного сервиса.

С таким надо держать ухо востро. Но тем интереснее было это дело!

Когда сервис опустел и даже Кирюха отправился в подсобку спать, Дима поставил на стойку запасенную на черный день бутылку коньяка.

— Составишь компанию? — предложил он Михаилу. Тот обычно задерживался в сервисе допоздна, потому что здесь хотя бы было с кем поговорить, а дома ждала опустевшая квартира, где все напоминало о несвоевременно ушедшей жене, и Дима в свои смены как мог отвлекал его от грустных мыслей.

Сегодня жалость ушла, оставив лишь холодный расчет, и добытый Леной диктофон для записи будущего допроса подозреваемого в Димином кармане был лучшим тому дополнением.

— Есть повод? — бесстрастно поинтересовался Михаил: спиртное в их разговорах еще ни разу не участвовало.

— В лотерею выиграл, — решил воспользоваться Кирюхиной фантазией Дима. — А отметить не с кем.

— Понимаю, — кивнул Михаил, не меняя позы и тона. — Только я плохой сотрапезник на праздничных мероприятиях: могу все настроение испортить.

Дима махнул рукой: кто кому сегодня будет портить настроение, вопрос весьма спорный.

— Все лучше, чем одному, — настоял он. Мишка пожал плечами, кажется не поддержав эту уверенность, но бумажные стаканчики с кофейного автомата принес. Дима тут же наполнил их на четверть.

— Не боишься проблем с работодателем? — как-то невесело поинтересовался Михаил и пояснил: — Уволят за пьянку-то во время смены.

Дима хмыкнул: заботливый ты наш!

— Тебя же не увольняют, — резонно заметил он. Михаил вздохнул и опустил голову. Потом сообщил:

— Плохой ты пример себя выбрал, Дмитрий Юрьевич, — и, не дожидаясь тоста, опрокинул коньяк в рот. Дима чуть пригубил свой: в его планы напиваться до беспамятства не входило.

— Брось, Миш, все знают, что у тебя горе, — не без умысла заметил он и подлил ему коньяка. — Такое быстро не забывается.

Михаил бросил на него быстрый взгляд и без слов опустошил вторую стопку. Очевидно, собирался быстро напиться и отключиться. У Димы были на него другие планы.

— Ты мое горе не трогай, Дмитрий Юрьич, — заявил между тем Михаил и уже сам добавил себе коньяка. Была у него привычка ко всем обращаться по имени-отчеству. Даже к Кирюхе. — С ним я сам как-нибудь разберусь. А ты давай — задавай свои вопросы, пока я не отрубился. А то второго случая не представится.

— Какие вопросы? — опешил Дима. Михаил тем временем осушил и этот стакан и посмотрел на него уже немного осоловевшими глазами.

— Ради которых ты семилетний коньяк не пожалел, — сообщил Михаил, но трогать бутылку снова пока не стал. — Давно я такой не пил. Или это от Елены Владимировны взятка? Чтобы у меня побыстрее язык развязался?

Удивление Мишкиной сметливостью пришлось оставить на потом. Сейчас следовало выяснить, что он знал и чем это грозит Лене. И при этом не спугнуть, если у Михаила вдруг проснулась совесть и он желал ее очистить.

— Я смотрю, ты мужик неглупый, Миш, — чуть прищурился Дима. — Давай тогда сам все расскажешь, без наводящих вопросов. Так оно и быстрее, и проще получится.

Михаил вздохнул и посмотрел на бутылку. Дима придвинул ее к нему, и Михаил налил себе. Потом взглянул в Димин стакан и покачал головой.

— Так не пойдет, Дмитрий Юрьич, — сообщил он. — Хочешь сказки слушать — мед пей. Иначе ничего у нас с тобой не сладится.

Дима пожал плечами, но спорить не стал. Поднял свой стакан, чокнулся с Мишкой и одним глотком выпил коньяк. Закусил бутербродом с копченой колбасой и показательно выдохнул.

Михаил опустошил свою посудину. Потом подтащил к Диминой стойке стул и тяжело плюхнулся на него. Дима тем временем подлил ему еще коньяка и удручающе покачал головой: такими темпами на долгий разговор рассчитывать не приходилось.

Мишка взял стаканчик и уставился в него. Молчал так долго, что Дима начал опасаться, не заснул ли он ненароком. Однако Михаил развеял его подозрения.