Просто секс и ничего личного

— Нигде. Этими, как ты говоришь, копчёными тапками торгую пока. Отмыла, в порядок привела и по дешёвке толкаю. И берут между прочим и даже неплохо, а ты их выкинуть предлагала!

— М… — меня слегка колет, что оказалась не права, но интересует другое: — Как же ты со всем этим управилась? Помог кто?

— Ну так… Знакомые.

— Или знакомый? Ой, Ир, ну чего ты как маленькая? Я тебе тут во всех деталях, а ты жопишься. Не честно так!

Она смущённо опускает взгляд. Ирка. Смущённо! И я понимаю, что, походу, всё серьёзно.

— Не о чем пока рассказывать, Лис. А из пустого в порожнее лить… сглазить не хочется.

Я делаю обиженное лицо, много значительно киваю, мол, ладно-ладно… И взгляд падает на розетку над разделочным столом. Вернее, на новенькую, по всем правилам вмонтированную тройную розетку вместо кособоко приклеенной скотчем древней одиночки.

Молча встаю и иду в комнаты. Там с электрикой тоже полный новый ажур. И карниз в зале больше не висит на одной сопле, а на балконной двери наконец-то появилась ручка.

Подмывает, но я ничего комментирую. Хуже нет, когда ты не готов, а в душу лезут. Но то, что подруга телефон из руки не выпускает и лихорадочно мониторит любой входящий писк, тоже вижу теперь яснее ясного.

Вместе идём за Тоськой в сад, на обратном пути заворачиваем к рынку, поглазеть на тот самый открытый прилавок, временную Иркину точку. Гуляем во дворе. Домой.

Ближе к ночи накатывает вдруг дикая усталость, причём не физическая, а скорее моральная. Словно этот неполный день без НЕГО мне пришлось выдалбливать из скальной тверди, и от непосильной ноши теперь ломит плечи. В голову снова лезут мысли: что, как, почему, зачем… И, главное, всё хорошее остаётся где-то на дне, а на поверхности бурлят сомнения, подозрения и даже ревность.

— Знаешь, что самое странное? — спрашиваю Ирку, хотя даже не уверена, что она слышит меня из пучины собственных дум. — Я ведь за всё время даже ни разу не спросила у него об убийстве, хотя сразу подумала, что и бороду сбрил неслучайно, и не просто так в какой-то убогой однушке безвылазно сидит.

Но Ирка оказывается слышит. Вяло отмахивается:

— Не бери в голову. В конце концов, губернаторский сыночек слыл тем ещё говнюком, у него одних только обвинений в изнасиловании три штуки, и все закрыты за недостатком доказательств. Просто доигрался.

— Ну как «вот и всё», Ир? Только представь: Димка, возможно, убийца, а мне всё равно, и с каждым днём всё равнее. Параллельная реальность какая-то!

— Да не убивал он. Володька сказал.

— Та-а-ак… А поподробнее?

— Да чего подробнее-то? Рано утром, когда тела нашли, он лично твоего Димку вызванивал и от высотки забирал, пока ты там на шёлковых простынях отходняки ловила.

Я растерянно молчу. Такого поворота не ожидала. Вот тебе и «непредвиденный мандец нахлобучил», или как он там выразился?

— Да я вообще-то Володьку имела в виду, прося поподробнее. Это… он? — красноречиво веду глазами по кругу.

Ирка вспыхивает, но кивает.

— Смешно, да?

— Почему? — не понимаю я.

— Ну… Он же на полголовы меня ниже, не заметила, что ли?

— Пфф! Зато у него чёрный пояс по карате, и он реальный боевой офицер в запасе!

— Серьёзно? — у Ирки аж глаза загораются. — Он не говорил. Он так-то скромный и вообще такой, знаешь… Ну, как сказать…

— Думаю, знаю, — киваю я. — Он ТАКОЙ и других таких нет. Да?

Глава 18. Ну здравствуй, это я...

Глава 18. Ну здравствуй, это я...

Утром, когда мы с Тоськой встаём по будильнику, Ирки дома уже нет. Я сооружаю на голове принцессы забавные ушки-бублики, наряжаю её в приготовленное с вечера платье и отвожу в сад.

После возвращаюсь домой и тщательно готовлюсь к походу в суд для подачи заявления на развод: наряд, причёска, макияж — всё должно быть на высоте! Но мои торжественные сборы прерывает звонок от заикающейся Ирки:

— Лис… Я, блин, ничего не понимаю… Они говорят, это я во всём виновата! Что это я, понимаешь?

— Так, спокуха! — чувствуя, что спокойно точно уже не получится, всё же пытаюсь я. — Давай по порядку! Что случилось? И кто — они?

— Ну пожарные или следователи, или как их, там, правильно… Они меня обвиняют, Лис! Говорят, установлено, что пожар начался от меня, из-за неисправного обогревателя!

— Чего? Какой ещё обогреватель летом?

— Обыкновенный! Который у меня в подсобке стоял. Но он же даже в сеть не был включен! Просто стоял ещё с зимы! А они говорят… Говорят, это я… Всё на меня вешают, Лис! Всё убытки на меня! Я не… Я не… — И вдруг странные хлюпающие звуки, что-то среднее между рыданиями и удушьем.

— Я сейчас приеду! — кричу я в трубку, надеясь, что подруга ещё хоть что-то понимает. — Ирка, слышишь, я сейчас приеду! Держись!

Хватаю сумочку, выскакиваю в подъезд… И врезаюсь в мужа.

— Надо же, какой горячий приём! — заталкивает он меня обратно в квартиру и запирает за собой дверь изнутри. — Это обнадёживает.

— Ты что тут делаешь?