Просуществует ли путинская система до 2042 года?

Возможно, крымчакам казалось, что эпоха процветания, основанная на столь привлекательном бизнесе, продлится вечно, однако Московия укрепилась, сбросила татаро-монгольское иго и стала выстраивать засеки, а также небольшие городки-крепости на южных рубежах, через которые раньше бандиты проходили как нож сквозь масло. Примерно в это же время укрепила свои рубежи и Литва, чьи земли тогда простирались от моря до моря (Балтийского и Черного, соответственно).

Последний крупный набег крымчаков на Русь имел место во времена правления Ивана Грозного, поскольку «великий государь» в борьбе с национал-предателями и европейцами так запустил пограничное дело, что некому было сторожить южные рубежи. Иван Васильевич своими экстравагантными действиями на некоторое время продлил нестабильность в нашей стране, но после окончания смутного времени работорговцам на Руси уже ничего не светило.

Для Крымского ханства это стало настоящей экономической катастрофой. Временами набеги удавалось осуществлять (например, в союзе с Богданом Хмельницким против Польши), однако общая гнилость набеговой системы привела к стагнации и к окончательному падению ханства под ударами русских войск во времена Екатерины II и Потемкина-Таврического.

Характерно, что сама по себе работорговля, как и любой бизнес, основанный на использовании ресурсов, не становится обязательно причиной деградации. Генуэзцы, к примеру, никогда не клали все «яйца» в одну корзину. Они диверсифицировали свой бизнес, торговали самыми разными товарами, а по мере исчерпания традиционных источников дохода сконцентрировались на кредитовании испанской короны (XVI век). Однако для Крымского ханства, не умевшего делать ничего иного, исчерпание ресурса обернулось исчерпанием жизненной силы государства.

Серебряное проклятие

В XVI веке страной, наступившей на те же самые грабли, что раньше Крым, стала Испания. Только источником доходов оказалась уже не работорговля, а добыча полезных ископаемых, обеспечившая поступление благородных металлов (преимущественно серебра) из различных латиноамериканских колоний.

Важнейшим ресурсом, снабжавшим испанскую казну деньгами, стал серебряный рудник в Потоси (Боливия). Вокруг этого месторождения вырос целый город, насчитывавший в период своего расцвета (1650 г.) 160 тыс. человек — больше, чем в Лиссабоне или Венеции того времени. Каждый седьмой индеец региона (включавшего значительную часть современных Перу и Боливии) принудительно отправлялся колонизаторами на эту шахту.

За 160 лет, между 1503 и 1660 гг., в Севилью было доставлено из Латинской Америки в общей сложности 16 тыс. тонн серебра. Запасы этого металла в Европе, отмечал Егор Гайдар в книге «Гибель империи», возросли втрое.

Механизм функционирования серебряного проклятия был несколько иным, чем проклятия рабского. Если в Крыму вообще не существовало никакой иной экономики, кроме набеговой, то Испания к концу XV века (к моменту открытия Америки Христофором Колумбом) обладала лучшим овцеводством в Европе (на территории Кастилии), неплохо развитым виноградарством (в Андалусии), оружейным ремеслом (толедские клинки) и даже крупным торговым городом (Барселона, входившая в состав Арагона). Однако приток денег из Америки подорвал дальнейшее развитие хозяйственной системы. Во внезапно разбогатевшей стране сильно выросли цены, что обусловило развитие импорта. Сравнительно дешевые товары пошли в Испанию со всех сторон, тем более что зачастую они были еще и более качественными. На этом фоне в испанскую экономику перестали вкладывать деньги. Местным производителям трудно стало соперничать с импортерами, зато неплохо зарабатывали благодаря притоку заокеанского серебра испанская пехота и католическая церковь. Бизнес хирел, зато непрерывно росло число солдат, монахов и неприкаянных благородных идальго вроде Дон Кихота.

Тем временем латиноамериканские богатства всё менее соответствовали аппетитам монархии. К 1600 г. приток драгоценных металлов из Америки стал сокращаться. Доходов по мере исчерпания месторождений становилось меньше, а расходы короля, пытавшегося контролировать чуть ли не всю Европу, неконтролируемым образом возрастали. Испания с помощью немецких, а затем генуэзских банкиров влезла в огромные долги, что привело к неоднократному дефолту и, как сказали бы сегодняшние эксперты, «снижению кредитного рейтинга» до мусорного уровня.

Если в XVI веке Испания обладала лучшей европейской армией, то к середине XVII столетия страна, фактически лишившаяся своей экономики, уже не могла выдержать даже военной конкуренции с усилившимися соседями. Она проиграла соперничество с Францией в ходе Тридцатилетней войны, а еще через полвека стала игрушкой в руках европейских держав, вступивших между собой в схватку за так называемое испанское наследство, оставшееся после пресечения испанской ветви королевской династии Еабсбургов.