Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Еще одна область, в которой человечество смогло расширить границы своего эстетического опыта, – это еда. В конце XIX века диета американцев состояла в основном из свинины и крахмала[749]. До появления систем охлаждения и автотранспорта основная часть фруктов и овощей портилась, не успев добраться до потребителя, поэтому фермеры выращивали те, что долго хранятся: картофель, бобы и репу. Единственно широко культивируемыми фруктами были яблоки, да и то большая их часть шла на сидр. (Еще в 1970-х сувенирные магазины во Флориде продавали пакеты с апельсинами, которые туристы увозили домой в качестве подарка.) Американская диета не зря называлась «диетой белого хлеба» и «диетой картошки с мясом». Страсть к приключениям могла толкнуть домохозяйку разве что поджарить мясные консервы, состряпать фальшивый яблочный пирог из крекеров или сделать салат «Совершенство» (капуста в лимонном желе). Новая же кухня, которую привозили с собой иммигранты, была настолько экзотической, что становилась предметом шуток: итальянская («Мамма мия, что за острая фрикаделька!»), мексиканская («Решает проблему нехватки горючего»), китайская («Один час – и ты снова голоден»), японская («Закуска, не еда»). Сегодня даже в маленьком городке, как и в любом торговом центре, можно попробовать все вышеперечисленные плюс греческую, тайскую, индийскую, вьетнамскую и ближневосточную кухню. Бакалейщики расширили ассортимент предлагаемых товаров с нескольких сотен наименований в 1920-х до 2200 в 1950-х, 17 500 в 1980-х и 39 500 в 2015 году

[750].

И последнее, но никак не по важности: изысканные плоды человеческого разума стали неправдоподобно доступны представителям всех слоев общества. Нам сложно себе вообразить всепроникающую скуку, царившую когда-то на географически изолированной ферме[751]

. В конце XIX века не было не только интернета, но и радио, телевидения, кино и музыкальных записей, а в большинстве домохозяйств даже книг и газет. Для развлечения мужчины ходили выпить в салун[752]. Писатель и редактор Уильям Дин Хоулз (1837–1920) в детстве развлекался тем, что перечитывал страницы старых газет, которыми его отец оклеил стены их лачуги в Огайо.

Сегодня любой деревенский житель может выбирать из сотен телеканалов и полумиллиарда веб-сайтов; ему доступны любые из издающихся в мире газет и журналов (включая их архивы за предыдущую сотню лет), великие литературные произведения, не защищенные авторским правом, энциклопедия, которая в семьдесят раз объемнее «Британники» и примерно равна ей по точности, все шедевры классической музыки и мировой живописи[753]. Он может проверить достоверность слухов на сайте snopes.com

, поучиться математике или естественным наукам в Академии Хана, обогатить лексику благодаря Словарю американского наследия, просветиться с помощью Стэнфордской философской энциклопедии, посмотреть видеозаписи лекций ведущих гуманитариев, писателей и критиков, многие из которых давно покинули этот мир. Сегодня бедному Гиллелю не пришлось бы терять сознание от холода, подслушивая уроки через чердачное окно на крыше школы.

Даже для состоятельных жителей западных городов, которые в любой момент могут отправиться в любой из храмов культуры, доступ к произведениям искусства и литературы расширился невероятно. Когда я был студентом, любителям кино приходилось ждать годами (в лучшем случае), чтобы увидеть ту или иную классическую картину в местном кинотеатре или по ночному телеканалу; сегодня любой фильм можно немедленно посмотреть онлайн. Я могу послушать любую из тысяч песен, пока бегаю, мою посуду или жду в очереди на регистрацию автомобиля. Нажав несколько клавиш, я могу насладиться галереей работ Караваджо или трейлером «Расемона», услышать, как Дилан Томас декламирует «И безвластна смерть остаётся»[754], Элеонора Рузвельт читает вслух Всеобщую декларацию прав человека, Мария Каллас поет O mio babbino caro, Билли Холлидей исполняет My Man Don’t Love Me, а Соломон Линда – Mbube. Всего несколько лет назад я не смог бы порадовать себя такими впечатлениями ни за какие деньги. Недорогие наушники, обеспечивающие высокое качество звучания, а скоро и картонные очки виртуальной реальности будут углублять эстетические переживания не в пример дребезжащим динамикам и размытым черно-белым изображениям моей юности. А те, кто по-прежнему предпочитает бумагу, могут приобрести подержанный экземпляр «Золотой тетради» Дорис Лессинг, «Бледного огня» Владимира Набокова или «Аке: годы детства» Воле Шоинки по доллару за штуку.