Против энтропии (Статьи о литературе)

"Не выудили бы" -- если читать через Дьеркса -- значит "не взяли бы на буксир". А что за "мониторы и парусники"? В словаре читаем: "Монитор -класс бронированных низкобортных кораблей с малой осадкой, предназначенный для нанесения артиллерийских ударов по береговым объектам по береговым объектам противника и боевых действий в прибрежных районах, на реках и озерах. Его название происходит от названия первого корабля такого типа, построенного в 1862 г. "Монитор"*. А "парусники Ганзы"? Для начала -стихи до конца. Лучшим доказательством тому поэма "Георгий СеменГ вышедшая под псевдонимом "Николай Дозоров" в 1936 с жирной свастикой на обложке; местом издания книги обозначен... Берн, но наверняка располагался этот "Берн" в какой-нибудь харбинской Нахаловке. Впрочем, поэму мы воспроизводим -- поэзия в ней есть. В отличие от сборника "стихотворений" "Только такие!". вышедшего в том же году и под тем же псевдонимом в Харбине с предисловием фюрера харбинских фашистов К.Родзаевского; интересующиеся могут найти его в первом томе несостоявшегося "Собрания сочинений" Арсения Несмелова, предпринятого по методу репринта в США в 1990 году (издательство "Антиквариат"). Стихотворения "1905-му году" и "Аккумулятор класса" также оставлены за пределами нашего издания*, хотя и были они подписаны именем Несмелова; наконец, уж совсем невозможное прояпонское стихотворение "Великая эра Кан-Дэ" (подписанное А.Митропольский) оставлено там, где было напечатано* -- по не поддающимся проверке данным, сочинил это произведение автор за все те же пять минут и получил гонорар в "100 гоби" (нечто вроде 100 долларов на деньги марионеточного государства Маньчжу-Ди-Го"), на радостях даже к Родзаевскому в его кукольную фашистскую партию вступил. Впрочем, для литературы все эти произведения и факты значения имеют меньше, чем рифмованные объявления, которые Несмелов вовсе без подписи сочинял для газет.

Вернемся, однако, во Владивосток, который во времена недолгого существования ДВР (Дальневосточной республики) превратился в довольно мощный центр русской культуры. Так же, как в расположенной на другом конце России Одессе, возникали и тут же прогорали журналы и газеты, особенно процветала поэзия -- и Владивосток, и Одесса, несмотря на оккупацию, не желали умирать: это всегда особенно свойственно приморским городам. В начале 1918 года в бухту Золотой Рог вошел сперва японский крейсер, потом -- английский. И до осени 1922 года в Приморье советской власти как таковой не было: книги выходили по старой орфографии, буферное государство ДВР праздновало свои последние именины. Волей судьбы там жили и работали В.К.Арсеньев, Н.Асеев, С.Третьяков, В.Март и другие писатели, "воссоединившиеся" так или иначе затем с советской литературой. На первом сборнике Несмелова, носившем непритязательное название "Стихи" (Владивосток, 1921) отыскиваются -- на различных экземплярах -- дарственные надписи, среди них, к примеру, такая: "Степану Гавриловичу Скитальцу -- учителю многих" (РГАЛИ, фонд Скитальца). Очевидно, себя Несмелов причислить к ученикам Скитальца не мог. Довольно далеко стоял от него и Сергей Алымов, в те же годы прославившийся в Харбине (а значит -- и во Владивостоке, настоящей границы между ДВР и Китаем не было, зато была КВЖД) своим очень парфюмерным "Киоском нежности". Учителями Несмелова, всерьез занявшегося поэзией под тридцать, -- в этом возрасте поэты Серебряного века уже подводили итоги, -- оказались сверстники, притом бывшие моложе него самого: Пастернак, Цветаева, Маяковский.