Противостояние

Увидев другого командира обороны, брат-сержанта, Карамазов подбежал к нему:

– Брат-сержант, направьте своё отделение на захват библиотеки! Оставьте там снайперов!

– Так точно!

Сразу же после ответа позиции противников залил миномётный дождь. Снаряды ложились прямо на головы врагов. Адские взрывы и крики агонии заполнили вражьи укрытия. Каменные и песочные баррикады разлетались в сторону, раскидывая и тела противников.

– Солдаты! – встав в полный рост, прокричал воззвание Карамазов и с речью пламенной и полной праведной ярости, продолжил. – Мои братья, пришло время для справедливого возмездия! Восстаньте и сокрушите гнусного врага! Во имя ордена и будущего, мы воспарим на пылающих крыльях! – Указав клинком в сторону врага, призывая к атаке, начал девиз Карамазов.

– И пускай рука Его направит нас к свету! – закончили воины девиз ордена и с победными кличами на устах направились в атаку.

Миномёты закончили свой пламенный концерт и перемещались и в это время дворцовые войска поднялись в атаку. Ведомые своим командиром, видя его праведный взгляд, они пошли в атаку на разворошённые позиции врага… в последний раз. И, несмотря на то, что к противнику подходит подкрепление, они шли вперёд.

Первый вступил в бой Карамазов. Своим блестящим клинком он рассёк горло предателю, переходя через баррикады. А за ним, поливая огнём из своих автоматов и плазменных орудий отступников и солдат Рейха, за вражеские баррикады прошли и лояльные силы. И зачищая позиции врага, они были неумолимы. Никто из выживших не мог уйти от их пламенного правосудия.

В свете залпов орудий целой роты противник терял солдат. Крайне меткие выстрелы разили предателей и десантников Автократорства. Один за другим они салютовали кровью, проваливаясь в объятия смерти. Но Карамазов не унимался. Его клинок так и жаждал собрать кровавую жатву. Отстреливаясь из пистолета и размахивая парамерионом, он без устали и жалости орошал кровью покрытую липкой сажей землю.

Но противник так легко сдаваться не собирался. Подгоняемые фанатичной верой и чёрной волей Архиканцлера, они перешли в наступление, схлестнувшись в рукопашной с лоялистами. У разрушенного фонтана, скрестив боевые ножи и приклады, две стороны вступили в яростное противостояние. Они резали, избивали, душили и крутили друг друга, пытаясь уничтожить. Но никто не мог сравниться с Карамазовым. Ярость наполнила его дух и сознание, не оставив места для трезвости. Отбросив всякую прошлую хладность, он уподобился адскому демону с мечом.

Взмах, удар, крик и брызнувшая кровь – стала усладой для бывшего инквизитора. Он без жалости расправлялся с каждым, кто встанет у него на пути, окружив себя трупами и ореолом из крови. Его клинок, как и его броня, покрылась густым липким слоем алой плёнки из сажи и крови. В раскатах грома и под дождём он забыл про то, что ведёт солдат в бой, став настоящим демоном войны.

Через ворота спешило подойти к противнику подкрепление, но кто-то из бойцов развернул тяжёлый пулемёт и направил его в сторону врат, вспахав там землю с брусчаткой, прижав огнём пехоту. Затем по воротам был дан миномётный залп, ставший огненным валом, отбросившим противника прочь.

– Дворцовая рота, захватите «информационный узел»! – расправившись с очередным предателем, взметнув окровавленный клинок к комплексу полуразрушенных зданий, на северо-запад, во весь голос крикнул Андрагаст.

Солдаты подчинились, и вся рота отправилась туда, оставив выжженные ворота и раздавленного противника. Мастер-наставник лишился рации и не мог связаться с солдатами в библиотеке… он остался стоять один.

Карамазов огляделся и понял, что он уподобился Эстебано, вспомнив мануфакторий в Великой Пустоши. Несдерживаемая ярость и полная злоба сменили хладное спокойствие. Он огляделся, что его окружают трупы и руины, а с клинка стекает кровь. Мужчина приложил броне-латную перчатку к помятому и исцарапанному корпусу и прикоснулся к неприятной плёнке из слипшейся крови и сажи.

– Андрагаст! – приятным и в тоже время болезненным голосом прозвучало его имя и, мужчина с болью оглянулся; его лицо перекосилось в приступе садни, нос же с пущей чувствительностью унюхал запах крови и гари.

В двадцати метрах Андрагаст узрел прекрасную девушку, в окружение четверых солдат-предателей, лицо которой поливалось дождём, а волосы вымокли напрочь. По её серому экзо-костюму бежали блестящие струйки воды, а лицо, отдавая нечто дальневосточным, было более чем прекрасно, вот только серебряные глаза, лишённые света, слегка омрачали этот образ.

– Эмилия, – выронив опустевший пистолет и схватившись у сердца, проговорил немеющими губами Карамазов.

Они смотрели друг на друга и понимали, что их души всё ещё связаны. Да, Андрагаст и Флоренса всё ещё любили друг друга до фанатизма, но были разделены фанатизмом своих правителей. Боль и печаль переполняли их сердца, но разум взывал к идеалам.

– Флоренса, – с болью начал мужчина, – за что ты меня предала? Что я сделал не так? Во имя чего ты предала всё?