Противостояние.Том I

— Правда? — по-детски наивно спросила она.

— Конечно, — тепло произнес Ларри. — Конечно, правда.

Они отправились в первоклассный магазин.

«Манхэттенские спортивные товары» были заперты, но Ларри разбил витрину длинным куском железной трубы, валявшимся неподалеку. Охранная сигнализация огласила бессмысленным воем пустынную улицу. Он выбрал для себя большой рюкзак и еще один, поменьше — для Риты. Дома она упаковала по две смены одежды на каждого — это все, что он позволил ей взять, — и он нес их вместе с зубными щетками в фирменной дорожной сумке «Пан-Америкэн», которую она отыскала в своей кладовке. Зубные щетки казались ему несколько абсурдными. Для пешей прогулки Рита разоделась слишком шикарно. Она вырядилась в белые шелковые бриджи и плотную блузку без рукавов. На Ларри были вылинявшие джинсы и белая рубаха с закатанными рукавами.

В рюкзаки они напихали только морожено-сушеную снедь и ничего больше. Нет никакого резона, пояснил ей Ларри, загружать себя всякой всячиной, включая и одежду, когда они запросто смогут взять все, что им нужно, на другой стороне реки. Она вяло согласилась, эта ее безучастность вызвала у него очередную волну раздражения.

После короткого внутреннего спора с самим собой он присовокупил ёще двустволку 30-го калибра и двести комплектов патронов. Это была красивая винтовка; на ценнике, который он сорвал с предохранителя и равнодушно швырнул на пол, стояло четыреста пятьдесят долларов.

— Ты и вправду считаешь, что нам это понадобится? — испуганно спросила она, хотя у нее самой в сумочке по-прежнему лежал револьвер 32-го калибра.

— Я считаю, нам лучше иметь ее под рукой, — буркнул он, не желая говорить большего, но вспоминая ужасную кончину провозвестника пришествия монстров.

— О-о, — тихо произнесла она, и по ее глазам он догадался, что она думает о том же.

— Тебе не очень тяжело нести этот рюкзак, а?

— О нет. Нет-нет, правда.

— Но чем дольше идешь, тем он обычно начинает казаться тяжелее. Ты мне только скажи, и я возьму его у тебя ненадолго, чтобы ты могла передохнуть.

— Со мной все будет отлично, — улыбнулась она. А когда они вышли из магазина на улицу, она огляделась по сторонам и сказала: — Мы оставляем Нью-Йорк.

— Да.

Она повернулась к нему.

— Ты знаешь, я рада. Я чувствую себя… гм, словно я маленькая девочка и мой отец объявляет: «Сегодня мы идем в поход». А у тебя так бывало? Ты помнишь?

Ларри чуть улыбнулся, вспомнив, как по вечерам его мать говорила: «Ларри, тот вестерн, который ты хотел посмотреть, идет в „Кресте“. С Клинтом Иствудом. Что скажешь?»

— Да, вроде помню, — ответил он.

Она приподнялась на цыпочки, поправила рюкзак на плечах и сказала:

— Путешествие начинается, — а потом пробормотала так тихонько, что он едва расслышал: — «Путь в бесконечность нас ведет…»

— Что-что?

— Это строчка из Толкиена, — пояснила она. — Из «Властелина колец». Я всегда воспринимала это как своего рода мостик к приключениям.

— Чем меньше приключений, тем лучше, — буркнул Ларри, но инстинктивно понял, что она хочет сказать.

Рита все еще не отрывала взгляд от улицы. Возле этого перекрестка она тянулась узкой щелью между высокими каменными домами с витринами из солнцезащитного стекла и была, насколько хватало глаз, вся забита машинами, словно все жители Нью-Йорка решили одновременно припарковать тут свои тачки.

— Я бывала на Бермудах и в Англии, на Ямайке и в Монреале, в Сайгоне и в Москве, — задумчиво произнесла она. — Но я не была в походе с тех пор, как отец водил меня с сестрой Бесс в зоопарк. Пошли, Ларри.

Это была прогулка, которую Ларри Андервуд запомнил навсегда. Он поймал себя на мысли, что она, в общем-то, к месту процитировала Толкиена, с его мифическими землями, видимыми сквозь призму времени и полубезумного, полуволшебного воображения, населенными эльфами, гномами, троллями и великанами-людоедами. Ничего подобного, конечно, в Нью-Йорке не было, но столько изменилось, столько выбилось из привычной колеи, что невозможно было думать об этом иначе, чем в плоскости фантастики. Так все сюрреалистически переплелось. Мужчина, висящий на фонаре в когда-то деловом районе, на углу Пятой и Восточной Пятьдесят четвертой, как раз позади парка, с табличкой на шее, на которой было выведено одно-единственное слово — ГРАБИТЕЛЬ. Кошка, лежащая на верхушке мусорного бака (наклеенные по его бокам рекламные плакаты какого-то бродвейского шоу все еще сохраняли свежий вид), кормящая котят и наслаждающаяся утренним солнышком. Широко улыбающийся молодой человек с саквояжем, подбежавший к ним и сказавший Ларри, что он заплатит миллион долларов, если тот даст ему пятнадцать минут попользоваться женщиной. Миллион, вероятно, был у него в саквояже. Ларри наставил на него винтовку и велел убираться со своим миллионом подальше.

— Конечно, парень. Только опусти ствол, слышишь? Я ведь только предложил — что тут такого? Удачи тебе. Будь здоров.