Провалы. Книга первая (СИ)

— Нам только так кажется, — улыбнулся Ваухан. — Человек строит на реке мосты, ограждается дамбами и считает, что он приручил её. А потом река беснуется, один вал — и она снова дикая стихия. Человек запирает огонь в ямах, печах и считает, что приручил его. Но он прорывается сквозь решётки, углём и пеплом, искрами — и снова берёт верх. Человек строит деревеньки, взбираясь на гору, а потом водружает на её вершину флаг — не важно, какой страны — и думает, что покорил её. Но вот, падает маленький камушек, и снежная лавина в первобытной, ничем не сдержанной силе сметает человеческие поселения. Наша Земля — планета дикая, несмотря на все усилия человека. Мы любуемся горами, морем, лесами, но не думаем о том, что природа, создавшая это всё — много сильнее нас, и даже в самой маленькой травинке скрыта могучая сила.

— Но ведь вы тоже пытаетесь покорить Землю? Вы же… биолог? — майор в отставке заинтересованно взглянула на собеседника.

— Это верно, — кивнул Дублус, — я тоже стараюсь пересилить природу. Вернее, не столько пересилить, сколько понять. В этом ведь и заключается суть профессии учёного, не так ли?

— Не знаю, — Верен, подперев голову кулаками, упёрлась взглядом в противоположную стену. — Я по натуре, скорее, покоритель.

«Ох уж эти высокие материи», — вздохнула Миа, вертя в руках вилку. Практичность в ней сочеталась с мечтательностью, поэтому девушка не знала никогда, как относиться к философии.

На часах было без пяти восемь, когда пятеро биологов выбрались из ресторана и наткнулись на Хелму, которая, кряхтя и отдуваясь, тащила что-то кубической формы, накрытое светло-серой тканью.

— Нашли-таки? — не то спросил, не то уточнил Дублус.

— Угу, — кивнула Хелма, недружелюбно косясь на Ваухана.

— Радость ты моя! — завопила Эми, тряся предмет, из-за чего серое полотно быстро и легко соскользнуло в сторону, открывая клетку, в которой копошился львёнок, столько шума наделавший в последнее время. — А что ты его тащишь? Разве его не должны были провезти по главной улице с фейерверками и огромной толпой, плачущей от радости?

— Толпой в твоём лице? — улыбнулась Исвер. — Этого зверя опять тащу я, потому что они, видите ли, не хотят, чтобы об этом узнали! И да, кстати, всю вину повесят на вас.

— Отлично, — возмутилась Миа.

— Просто превосходно! — поддержал её Сиф.

— Увы, ничего поделать не могу, многострадальные вы мои! — Хелма быстро накрыла клетку тканью, отгоняя Эми, которая всё ещё увивалась вокруг «Моего чуда, ути-пути!». — Ну, молодёжь, мне пора. Ещё тащить его до другой лаборатории!

— Какой кошмар, — без капли сочувствия закивала Миа. — Не задерживаем.

И Хелма, фыркнув, пошла дальше. Клетка скребла и царапала асфальт. Постояв, пятеро учёных двинулись вниз по улице: Верен и её курсантам нужно было узнать о результатах импровизированного «допроса», а Дублус шёл встречать коллег. Кажется, им было о чём поговорить. По дороге молчали.

***

Когда Эми стояла с большой сумкой у здания космодрома, а прохладный ветер достаточно ощутимо обвевал её руки и холодил уши, ещё не верилось, что всё закончилось. Сумасшедшая неделя, в течении которой она и те, кто был на Конгрессе, практически не спали ночами, сидели в чей-то комнате большой компанией и строили совершенно неисполнимые планы; погони, бега по лабораториям, поиски львёнка — всё это отошло в прошлое. Да ладно бы, Конгресс! Провалы почему-то всё-таки закрыли для всех. Изолировали, не оставив ни одной лазейки!

Было обидно. Даже не столько обидно, сколько горько и одиноко, хотя друзей, помимо тех, из БиЗ`а, было предостаточно. Наверное, всё же они крепко сдружились за последний год. Было такое чувство, словно они все — выпускники школы, класс, который после выпуска совершенно распался, единого организма больше нет — все уже сами по себе. Только почему-то грустно.

Собственно, никто из учёных, живших и работавших на Луне, всерьёз не задумывался над тем, что когда-нибудь всё кончится. Нет, вернее, вообще об этом не думал. Лисс, конечно, через которого проходили все счета и указы, подозревал о том, что проект без должного финансирования долго не продержится. Но в общем и целом, все жили, что называется, сегодняшним днём, совершенно не задумываясь о завтрашнем дне. Причём, как видно, закрыли проект вовсе не из-за нехватки средств — Эстелла в последнее время постаралась на славу: почти вся аппаратура была обновлена, добыты системы отслеживания и ещё миллионы мелочей.

Что-то было здесь нечисто.

Конечно, без работы бы молодые дарования не остались: такие биологи были нарасхват. Вот только чувствовалось, что не в проблемах трудоустройства дело. В прошлое уходили весело и суматошно проведённые дни, суетливые сборы и часы, проведённые в лабораториях, даже тренировки. Уходили безвозвратно.