Проза жизни

— Да-да, приезжай, конечно, Михалыч, нет вопросов, — отреагировал Павел как можно спокойнее на этот, до неприличия ранний звонок.

— Но повидаться с глазу на глаз, дело тонкое, — задушевно произнес начфо.

— Не гарантирую: товарищ Ивашнев уже на боевом посту, руководит. Да и у меня от него нет секретов.

— Будут, Васильич! — со смехом ответил Михайленко и опустил трубку. «А вот это уже наглость, надо ему врезать», — автоматически отметил Стольников. Едва он включил самовар, чтобы хоть крепким чаем вернуть собранность, четкость мысли и действия, как в номер вошел Ивашнев.

— Звоню — занято! Что, уже с утра одолевают?

— Сейчас приедет Михайленко для конфиденциальной беседы со мной лично.

Иван многозначительным взглядом оценил эти слова. Павел попросил его сесть. Быстро рассказал об истории с теплоходом. Ивашнев прочел документы — и брови его удивленно поползли вверх:

— Пашенька! Да ты здоров ли, друже? Сидишь на золотой жиле и куксишься? То-то я думал, почему это Паша о теплоходе помалкивает? Да это можно в областной газете публиковать или в учебнике, как классический образец работы ревизора.

Павел остудил восторги: не надо, ведь предупрежденный «Интурист» запросто спрячет концы в воду, тем более что сегодня суббота и туда не съездишь.

— Спрячет?! — воскликнул Иван. — Как, хотел бы я знать? Ты же повязал их одной веревочкой — веди теперь куда хочешь. Вот Михайленко и мчится узнать: куда ты их поведешь?

— Спрячет, и ты знаешь как: в понедельник «Интурист» предъявит нам бумажку о том, что деньги, перечисленные организациями за круиз, честно-благородно, хоть и задним числом, возвращены этим организациям. И все сразу потеряет смысл. И привет тебе горячий от товарища Михайленко!

— Чуть помедленнее, кони! — Иван процитировал песенную строчку. — Не так быстро, Паша. А продукты? А акт о том, что круиз состоялся? Да за эту роспись товарища Сухарева мы тебе памятник воздвигнем. И ты завибрировал?! Нет, на встречу с начфо определенно надо идти, а уж тет-а-тет я вам обеспечу!

Он бросился к «дипломату», достал портативный диктофон. У ревизоров бывают ситуации, когда только он может послужить единственным свидетелем. Проинструктировал: как только начнется настоящий разговор, надо незаметно включить вот эту кнопку. Иван забрал с собой все документы круиза и обещал позаботиться об их сохранности. Павел предупредил, что в сейфе управления им не место.

— А в сейф мы положим копию вот этого Сухаревского акта. У Товарища Зоси с собой пишмашинка — снимем копию!

И Ивашнев стремительно покинул номер. Разговор занял считанные минуты. Павел перевел дух. Заварил чаю, приготовил бутерброды. Михайленко застал его спокойно завтракающим.

— Приятного аппетита! Это вот так вот министерские товарищи гробят драгоценное здоровье? А ведь твое здоровье, Васильич, принадлежит народу!

— Скромность украшает министерских товарищей.

— Пал Васильич, а может, распорядиться сухариков черных для комиссии подбросить? Трудно, конечно, найти их по нынешним временам… А где товарищ Ивашнев?

— Печатает там что-то… Виктор Михалыч, какие еще сложности есть в жизни, кроме моего здоровья? — укоротил гостя Стольников.

— Насчет баньки-то не передумал? А то в сауне и поговорим.

— Работа, Вить, работа. Товарищ Тургенев с нас уже сейчас спрашивает, не дожидается, когда вернемся. Сегодня в комиссии объявлен рабочий день. Субботник, я бы сказал.

Михайленко, стоявший посреди гостиной, наконец сел за стол.

— Может, пивка с утра? — предложил Павел и пошел к холодильнику включить надежно прикрытый диктофон. — Пиво — жидкий хлеб…

— Нет, пиво с утра расслабляет. А пароходство что же, прогулку на катере зажилило? Не похоже на моряков. Позвонить Сухареву?

— Михалыч, я серьезно: субботник у нас. И от прогулки мы сами отказались. Или ты по нашим командировкам не ездил, не знаешь? Все члены комиссии вчера взяли с собой в гостиницу данные, выписки — и работают.

— Паш, а ты давно в министерстве? И все ревизором-контролером? А перспективы? Ты гляди, как бы в положении Калачева не оказался. Кстати, в Москве полно наших земляков, неплохо ушли. Хочешь, наведу через них справки: может, какая хорошая вакансия обнаружится?

— Виктор Михалыч, на ближайшую пятилетку мои перспективы четко определены.

— Товарищем Тургеневым? Ну, расти можно и в аппарате. Вот у вас только что Поршнева освободили…

— Я не совсем понимаю, почему мы в такую рань обсуждаем мои личные перспективы.

— Васильич, мы ведь тоже с глазами, видим, кто как работает, у кого какой почерк. Кондратьева тебя давно оценила — с моей подачи, конечно. Я ей сразу сказал: со Стольниковым можно иметь дело.

— Смотря какое дело. И что, она предлагает мне место главного бухгалтера в вашем управлении?

— Нет, кое-что посерьезнее. Причем с гарантией. Через две недели после твоего возвращения из этой командировки мы поздравим тебя — горячо и сердечно — с новым качеством. Замзав в тридцать пять лет — это не кисло, а?

— Смотря по тому, чем я буду обязан такой заботе, — ответил Павел и подумал, что чересчур изысканно говорит с начфо.