Проза жизни

— Напишите, что эти документы находятся в распоряжении органов прокуратуры. Там история долгая, года на два, так что вашей командировки не хватит…

— Я вижу, этот факт тебя сильно развеселил?

— Ребята, а печалиться рано. Если мы сами обратились в прокуратуру, это еще не означает, что у нас тут серьезные провалы. Вам опыта не занимать, сами знаете, как нынче между организациями принято: ты — мне, я — тебе. По документам все наши взаиморасчеты сходятся до копеечки. И мы, руководство, оставляем за собой право дать потом оценку этой инициативе трудящихся. Так что не спешите с выводами!

— А мы и не спешим, — парировал Стольников.

Михайленко как ни в чем не бывало настойчиво звал их ужинать. Павел сдержанно ответил, что нынешний вечер занят, такова спортивная жизнь, и пригласил начфо сыграть с ними в волейбол в расчете на отказ. Но Михайленко неожиданно согласился, и они поехали в гостиницу переодеться. По дороге Иван вспомнил о Калачеве, спросил о нем у начфо. Михайленко захохотал: кажется, министерство готовит выездное заседание коллегии, скоро весь главк соберется, половина уже прибыла. Несомненно, он был в курсе разговора Кондратьевой с Тургеневым о количестве членов комиссии и сроках ревизии.

— А Калачев там бурную деятельность развил: длину полотенец меряет, и оказывается, все полотенца на десять сантиметров короче нормы! Серьезное нарушение… А ваш Тургенев всегда так? Если ему говорят, что народу в комиссии мало, так он еще убавляет? А если много — еще прибавляет? — спросил начфо.

— В общем, да. Товарищ Тургенев большой диалектик и на каждое действие отвечает противодействием.

В номере Виктор Михайлович первым делом заглянул в холодильник и опять сделал им замечание: не поедают товарищи ревизоры всего, что им предназначено, ай-яй-яй! Зато стоящую на холодильнике бутылку коньяка и блок сигарет оценил удовлетворенно: вот это уровень приема!

Ивашнев резко обернулся на эти слова:

— А в волейбол мы можем начать уже сейчас, без мяча. Моя подача — принимай, Витя! Ты пошел в ресторан, поужинал, и тебе выписали не один, а два счета. В два счета! — скаламбурил он и припечатал к столу сначала один, затем второй счет ресторана «Турист». — Ваши действия, Михайленко?

— Ну, официант, конечно, шкура, — улыбаясь, ответил начфо. И видно было, что доволен: наконец-то ревизоры начали приоткрывать карты.

— Правильно. И вот официант Горлов уволен… — Иван выложил копию приказа директора. — Инцидент исчерпан. Но товарищ Кошкин разволновался, в рассеянности оставил тут сувениры, которые вез кому-то другому, даме сердца, например. Лови мяч, Витя!

— А может, зря вы так? — помолчав, начал Михайленко. — Это же торговля, люди простые, без высших образований. Хирург сделал операцию — ему несут всякий ширпотреб, по традиции. Кошкин отреагировал, официанта снял, перед вами повинился… Не знаю, для взятки слишком мелко. Так, подарок…

— Значит, ты бы принял? Как хирург? И много тебе таких «подарков» несут? А теперь смотри, что мы предприняли! — Иван выложил на стол четвертый документ, акт рейда-проверки. И заговорил тоном Михайленко: — «Ах, несуны-крохоборы! Да мы же их три месяца назад чихвостили!» — ты это хотел сказать? И заметь, Михалыч, Кошкину по-джентльменски было сказано: не будем мы вас ревизовать, работайте по замечаниям управления. Нет, не прислушался товарищ…

Заторможенно, изучая документы, начфо заговорил о том, что акт можно оспорить. А вдруг эти продукты были оплачены через бухгалтерию ресторана?

— Витя, не надо! Мы не первый год замужем. Никто в этот день никаких наличных в кассу не вносил. Если появятся некие кассовые ордера — будем рассматривать как подлог. Гол, Витя?

— Гол. Кошкина мы уже сняли, — признался Михайленко. — С кем только работать буду к концу вашей ревизии?

— С резервом, товарищ Михайленко. С резервом кадров.

Они вышли к машине, но едва сели в нее, как водитель, безуспешно погоняв стартер, полез в мотор. Через пять минут ожидания Михайленко — живот вперед, солидный начальник — раздраженно выговорил: «Ну, братец, тебе бы на кобыле ездить!» И начал голосовать. Такси проходили мимо, все занятые.

— А на троллейбусе! — предложил Иван, — В нашем городе всегда был прекрасно организован общественный транспорт. Проверим!

Вскоре Михайленко сдался, они сели в полупустой троллейбус, и начфо начал искать мелочь. Ему передали абонементные талончики — начфо недоуменно крутил их в руках, не зная, куда деть. Иван выразительно глянул на Павла:

— Ну, ты даешь, Михалыч! Ты когда в последний раз в троллейбусе ездил, пролетарий?

— А что, недавно ввели? — растерянно спрашивал начфо.

— Да, недавно, лет пятнадцать назад!

После волейбольного матча, омоложенные, раскрепостившиеся физически, оба сказали Михайленко, сидевшему на скамейке запасных: вот это мы понимаем, культурная программа! Любых твоих «уютных местечек» стоит!

13

— Пал Васильич, доброе утро! Не разбудил? Надо бы нам повидаться накоротке, — жизнерадостно частил Михайленко сочным голосом только что с аппетитом позавтракавшего человека.