Пруд гиппопотамов

У меня появились намёки на решение задачи, когда мы пересекли мост Каср-ан-Нил и увидели на дальнем берегу вымпелы, флаги и трубы множества судов. С моих первых дней в Египте панорама значительно изменилась: туристические пароходы и буксиры весьма существенно потеснили изящные парусные суда, носившие имя дахабий[46]. Судя по тому, что я слышала, пароходы Кука были достаточно удобны, и пассажирам на них предлагалось всё: от традиционного английского завтрака с яйцами, беконом, овсянкой и мармеладом до армии слуг в красных фесках.

Путь от Каира до Луксора пароходы преодолевали за пять с половиной дней.

Только представьте себе, подумала я, когда услышала, как некто хвастается подобной скоростью. Пять с половиной дней на все чудеса Египта; пять с половиной дней в обществе ограниченных, поверхностных людей, «путешествующих» по Египту на максимальной скорости и в полной изоляции от страны и «грязных туземцев». Я полностью соглашалась с Эмерсоном: если нам требовалось куда-то спешить (что для него вполне обычно), то лучше выбрать железную дорогу, не претендовавшую на знакомство с культурой.

И всё же, пока повозка тряслась вдоль берега, мной овладели приятные воспоминания. Хотя я и знала, что это глупость, мои глаза искали исчезнувший силуэт – силуэт моей дорогой дахабии под названием «Филы»

[47], на которой я путешествовала во время моей первой, незабываемой поездки в Египет. Но мне ещё предстояло увидеть воочию несколько изящных лодок. Многие наши друзья оставались приверженцами старых добрых обычаев, и я с радостью узнала «Истар», принадлежавшую преподобному мистеру Сейсу, а чуть дальше – лодку Сайруса Вандергельта, «Долину Царей».

– А, так и Сайрус здесь? – спросила я; мне показалось, что я разгадала незатейливую хитрость Эмерсона и удивилась, стоило ли так суетиться из-за обеда со старым другом. – Вот в чём… Ах! О, Эмерсон!

Ибо моему взору предстало видение, мечта воплотилась в реальность. Узнала сердцем я её своим, как сказал бы любой поэт (возможно, в совершенно ином контексте), хотя она невероятно изменилась, сияя свежей краской и яркими новыми навесами, а также хвастаясь новым именем. И это имя... это имя было... моим собственным.

Я разрыдалась.

– Боже, Пибоди, не надо, умоляю! – обнял меня Эмерсон. – Это не в твоих правилах. А тут дважды за два дня! Да что с тобой стряслось?

– Я так счастлива, – выдавила я между рыданиями.

– Хм-м, – задумался Эмерсон. – Не припомню, чтобы ты реагировала подобным образом на моё предложение о браке или… м-м… в памятных мне некоторых других случаях с такой же силой чувств, хотя и уверяла обратное.

– Эмерсон, это совсем не одно и то же.

– В самом деле? Ну что ж, обсудим вопрос в другое время. Выпрямись, поправь шляпу, высморкайся и скажи мне, что ты довольна.

Рамзес предложил мне платок. Грязный и противный, как и все платки Рамзеса, поэтому я с благодарностью отказалась и вытащила свой.

– Потерять дар речи от восторга – вот самое точное определение, Эмерсон. Это действительно милая старая «Филы»?

– Уже нет. Теперь она – «Амелия Пибоди Эмерсон», твоя по имени и по сути.

Я с трудом овладела своими чувствами.

– Исключительно благородный жест, любимый мой. И удивительное самопожертвование – уж я-то знаю, как тебе не нравится путешествовать таким образом…

– Это самый разумный ход действий, – прервал Эмерсон. – Ты же помнишь, что мы ещё не решили, где планируем раскопки в течение следующих нескольких лет, и пока не остановимся на определённом участке, не сможем построить постоянное жилище. Так что лодка послужит нам убежищем до того, как мы определимся. Адское неудобство – ежегодно упаковывать книги и бумаги, и теперь нам не придётся останавливаться в этом прок… процветающем отеле.

– Да, Эмерсон, конечно, – пробормотала я, чувствуя слабую дрожь. – Но знаешь, дорогой, потребуется некоторое время, чтобы привести в порядок наши каюты.

– Всё готово, – просиял Эмерсон, с трудом скрывая самодовольство. – Я несколько месяцев занимался этим, Пибоди. Я начал искать лодку прошлой весной, перед тем, как мы покинули Египет, и когда увидел «Филы», то понял: это именно то, что нужно. Конечно, она пребывала в печальном состоянии, но я приказал сделать надлежащий ремонт, и, как видишь, он завершён.

– Постельные принадлежности, – начала я. – Бельё, посуда…

– Всё в наличии. Прошлым летом я отправил несколько посылок. Но почему мы сидим здесь и разговариваем? Иди и осматривай своё новое владение, Пибоди. – Он легко выпрыгнул из коляски и подал мне руку. – Без сомнения, тебе захочется кое-что изменить, как и любой женщине – поторопись, Рамзес, протяни Нефрет руку, берег дьявольски скользкий, – но я уверен, что всё, что ты обнаружишь, тебе понравится.

Дьявольски скользкий берег был завален множеством мерзких предметов – от гниющих фруктов до мёртвых крыс. Я вцепилась в руку Эмерсона и нервничала, ибо хотела задать вопрос и страшилась получить ответ.

– Кто обустраивал судно, Эмерсон? Это был… Конечно, это был не...