Пруд гиппопотамов

Она отвечала на мои вопросы без притворства и молча выслушала нравоучение, но сохраняла недовольное выражение лица, пока Эмерсон помогал ей сесть в коляску.

Эмерсон не видел надутых губ. Он бы не заметил их (мужчины такие, какие они есть), даже если бы его ничего не отвлекало. Череда звуков, напоминавших крики гигантского гуся, предвещала появление чудовищного устройства, перед которым разбегалась толпа нищих, торговцев, туристов и ослов. Автомобили пока что были редкостью в Каире, и эта машина двигалась с изрядной скоростью – добрых пятнадцать миль в час, если я не ошибалась. Сам автомобиль был ярко-красным, а шофёра, чьё лицо сияло гордостью и удовольствием, украшала не менее блестящая малиновая куртка.

– «Стэнли Стимер»[45], – выдохнул Эмерсон. – Пибоди, что бы ты подумала о…

Наклоняясь вперёд, я ткнула кучера своим зонтиком:

– Вперёд, будьте любезны.

Однако экипаж не мог сдвинуться с места, так как автомобиль преградил путь. Вместо того чтобы, как обычно, возражать против задержки, Эмерсон наклонился вперёд, изучая автомобиль жадными глазами. До сих пор мне удавалось сопротивляться его предложениям купить одну из этих ужасных железяк, но я боялась, что теряю позиции.

Впрочем, другие отличались меньшей терпимостью, чем Эмерсон. Пассажиры экипажа позади нас возвысили голоса в громкой жалобе, и несколько женщин, ожидавших прибытия своих колясок, закрыли носовыми платками лица и отступили назад, когда транспортное средство с диким грохотом выпустило клуб зловонного дыма.

Владелец автомобиля, о чём свидетельствовали длинное пальто и кепка с козырьком, вышел из отеля. Все глаза повернулись к нему: некоторые – с гневным упрёком, некоторые (женские) – с изучающим интересом. Улыбаясь, он предложил свою руку (и, очевидно, свои извинения) даме, запутавшейся при отступлении в собственных длинных чёрных юбках. Передав даму её кавалеру, он медленно спустился по ступенькам и занял место за рулём.

– Кто этот молодой выскочка? – раздражённо осведомился Эмерсон, чья страсть (к машине) заставила его пренебречь завершением фразы, которую прервало моё распоряжение кучеру. – Он выглядит знакомым.

Нефрет плюхнулась на сиденье и отвернулась. Ответил Рамзес, окинув свою сестру подозрительным взглядом:

– Это сэр Эдвард Вашингтон, отец, и он не очень молод. Тридцать лет, если не больше.

– Совсем пожилой, не спорю, – отозвался Эмерсон. – Как я уже говорил, Пибоди, что бы ты подумала о... –

– Куда мы едем, Эмерсон? – спросила я.

– Проклятье, Пибоди, если бы не ты...

– Кучер ждёт распоряжений, мой дорогой.

Машина уехала. Эмерсон согласился отдать распоряжения, но придвинулся вплотную к кучеру и что-то бормотал ему на ухо, чтобы не дать мне услышать. Я улыбнулась:

– Значит, это часть секрета? А если бы знала пункт назначения, то угадала бы?

– Вряд ли, – заявил Эмерсон. – Но ты уже собаку съела в таких делах, моя дорогая, и вечно заявляешь, что всё знала уже с самого начала. Вот если я завяжу тебе глаза…

– Маловероятно, – заверила я его, крепко держась за зонтик.

Эмерсон засмеялся. К нему вернулось хорошее настроение, об автомобиле забыли, и я поняла, что дети причастны к тайне. Узкое лицо Рамзеса выглядело почти приветливым, а серебристый смех Нефрет смешался с глубоким похохатыванием Эмерсона. Признаю, что у девушки не было угрюмого нрава. Она преодолела раздражение, вызванное моей беседой; хотя, если начистоту, я своего раздражения, вызванного её поведением, полностью не преодолела. Нефрет была с сэром Эдвардом – и в мавританском зале!

– Но он вёл себя, как идеальный джентльмен, тётя Амелия. И даже не пытался поцеловать меня, хотя хотел.

– Господь Всеблагий! Откуда ты это знаешь? Он осмелился…

– Нет, конечно же, нет. Но я видела. Я сделала всё возможное, чтобы ободрить его – разумеется, как подобает леди – но, возможно, я ещё не научилась, как…

– Нефрет!

– Ты всегда говоришь мне, что я должна расширять свой жизненный опыт. Это и был самый подходящий случай. И, как я заметила, очень приятный.

Я не сомневалась, где и при каких обстоятельствах маленькая шалунья имела возможность заметить это. Эмерсон – импульсивный человек, и зачастую небрежно закрывает двери. Определённая застенчивость заставила прочитать лекцию о женском поведении мягче, чем следовало бы.

В то утро Нефрет выглядела, как настоящая маленькая леди, в бледно-зелёном платье в мелкую клетку и очаровательной плетёной шляпке из сине-зелёной соломки, напоминавшей перья. В нынешнем году в моду для юных девушек вошли шляпы с широкими полями или канотье, но эта шляпка пришлась Нефрет по душе, и я не видела причин препятствовать умеренным проявлениям индивидуальности в вопросах одежды.

Рамзес тоже выглядел довольно презентабельно, но я знала, что такое состояние долго не продержится. Мы оставили Анубиса в отеле, но Бастет, сидевшая в карете между Рамзесом и Нефрет, с интересом оглядывалась вокруг, как обычная туристка. Я подражала ей. Не то чтобы я хотела лишить Эмерсона невинного удовольствия, заявив, что предвидела его сюрприз, но мне было любопытно узнать, смогу ли я это сделать.