Пруд гиппопотамов

– «Апопи и Секененра»[65]. Я намерена, естественно, дать ему новое название: «Пруд гиппопотамов».

Эмерсон не ответил, поэтому я продолжила объяснять:

– Помнишь исторический контекст? Вторгнувшись, гиксосы завоевали бо́льшую часть Египта, но доблестные принцы Фив выступили против них. Затем правителю Фив, Секененре, пришло наглое послание от языческого царя из города Аварис, расположенного в сотнях миль севернее Фив: «Рёв гиппопотамов в твоих прудах мешает мне спать! Отправляйся на охоту и убей их, чтобы я мог отдохнуть».

– Достаточно вольное толкование, – сухо прокомментировал Эмерсон. Прежде чем я смогла помешать ему, он выдернул лист из моей руки. – А, ты заимствуешь из перевода Масперо.

– Я не заимствую у него, – с достоинством возразила я. – Я ссылаюсь и на эту, и на другие версии – просто чтобы сравнить одну с другой.

– Совершенно верно, – согласился Эмерсон. – Но не хочешь ли прервать работу? И послать за детьми, если не возражаешь. Нам пора провести небольшое совещание.

– Ах, в самом деле? Ты снизошёл до того, чтобы известить нас о наших будущих планах?

– Я уже объяснял, что хочу привести мысли в порядок. И добился такого выдающегося результата, что готов рискнуть и подвергнуть эти мысли опасности разрушения, вступив в дискуссию с нашим сыном. Не будешь ли ты так любезна доставить сюда его и Нефрет, дорогая?

Я послала одного из стюардов за Нефрет, которая, как обычно, сидела на палубе, но посчитала целесообразным лично отправиться за Рамзесом. Слуги отказывались входить в комнату Рамзеса с тех пор, как один из них пошёл туда, чтобы сменить постельное бельё, и столкнулся со странным мужчиной с шишкой на лбу и отвратительным шрамом, уродовавшим верхнюю губу, из-под которой доносилось рычание. (Принципы маскировки, в которой Рамзес достиг небывалых вершин, в то время скатились к дешёвой мелодраме.) Я заставила его разгримироваться и продемонстрировать шишку, шрам и рычание в присутствии всей команды, но персонал по-прежнему предпочитал верить в магические силы моего сына.

В тот день я столкнулась не с персонажем из пьесы, ставшей гвоздём сезона, а с таким ужасающим зловонием, что отступила назад, зажав ноздри:

– Рамзес, ты снова мумифицируешь?

Рамзес отвернулся от своего рабочего места.

– Я говорил тебе, мама, что временно оставил изучение мумификации, убедившись, что моя базовая теория верна. Чтобы уточнить эту теорию, мне было бы необходимо мумифицировать человеческий труп, что с учётом существующих законов и общественного мнения кажется трудным, если не невозможным...

– Благодарю за это Небеса. Что ты… Нет, неважно, не говори мне. Идём, твой отец хочет нас видеть.

– Значит, он готов почтить нас своим доверием?

– Очевидно. Поторопись и вымой руки. И лицо. И смени рубашку. Что это за жуткое… нет, ни слова. Просто переоденься.

Рамзес повиновался, скромно удалившись за ширму, чтобы заменить вызывающий наряд – достаточно абсурдная процедура, поскольку, как и отец, он привык ходить на раскопках голым по пояс. Когда он был готов, мы отправились в салон.

– Пожалуйста, воздержись от прерывания отца каждые несколько минут, Рамзес, – сказала я. – Он самый ласковый из родителей, но эта привычка раздражает любого, и я не хочу, чтобы он отвлекался.

– Да, мама, – кивнул Рамзес.

Эмерсон расставил стулья полукругом напротив стола, который использовал в качестве кафедры, и сидел за этим столом, пытаясь выглядеть по-профессорски, но безуспешно, потому что Нефрет расположилась на подлокотнике его кресла. Когда все заняли свои места, Эмерсон прочистил горло и начал:

– В этом сезоне мы будем работать в западных Фивах, на кладбище Семнадцатой династии. Я с нетерпением жду открытия королевской гробницы – гробницы королевы Тетишери.

– Но, Эмерсон! – воскликнула я. – Ты говорил…

Эмерсон бросил на меня тяжёлый взгляд:

– Если ты позволишь мне, Пибоди…

– Прошу прощения, дорогой. Но ты говорил…

– Кольцо Салеха-Шелмадина... Почему многие люди, с которыми мы сталкиваемся, носят более одного имени? Ни кольцо, ни фантастическая история Шелмадина не повлияли на моё решение. Я принял его ещё до того, как мы прибыли в Каир. Как все вы знаете, третий том моей «Истории Египта», над которым я сейчас работаю, начинается с правителей Семнадцатой династии. Это очень запутанный период, о котором мало что известно, и некоторое время назад я осознал, что необходимо провести дальнейшие раскопки в этом районе, прежде чем я смогу представить связный отчёт. Это решение окрепло прошлой весной, когда мы провели несколько недель в Абидосе, прежде чем вернуться в Англию. Несмотря на то, что наша работа была снова прервана событиями, о которых мне не нужно рассказывать, так как они известны всем вам – хотя Нефрет и не была с нами, но я уверен, что вы оба вместе с Гарджери подробно рассказали ей обо всём...[66] – Он остановился, на мгновение потеряв нить изложения, и начал снова: – Несмотря на эти перерывы, мы обнаружили храм со стелой, в которой упоминается королева Тетишери.