Прыжок в ледяное отчаяние

Молева прислала Люше не только фотографии, но и личный телефон Марии Александровны Набросовой. Именно к ней намеревалась наведаться Шатова, почувствовавшая прилив сил и вдохновения. Оно ли вело сыщицу, интуиция ли, логические построения, которые успела сделать Люша, имевшая феноменальную зрительную и вербальную память? Она помнила разговор с начальницей RP-службы дословно. Участие дочери Набросовой — Анастасии Рябовской — в бизнесе Виктории говорило Люше о любопытных отношениях, что — без афиширования, связывали соперниц: сильных, но, как выходило, не слишком счастливых женщин. Да, Юлия очень рассчитывала на помощь Марии Александровны. Она готова была костьми лечь, чтоб добиться от Набросовой искренности. Для внушительности образа требовалось выглядеть если не сногсшибательно, то хотя бы пристойно. А проблема заключалась в том, что Шатова ненавидела ходить по магазинам. Пресловутый шопинг, который многие дамы используют в качестве психотерапии, превращался для нее в утомительную и доводящую до бешенства процедуру. Во-первых, он изматывал физически, а трату сил на пустопорожность Люша терпеть не могла. Потом — ронял самооценку. Во всех без исключения примерочных освещение и зеркала становились для Люши обличителями ее трансформирующейся не в лучшую сторону внешности. Почему-то дома в зеркале представала вполне привлекательная женщина, которую красило ажурное белье. Эта рыхлая, в красных пятнах, морщинистая, с затравленным взглядом тетка не имела с той, домашней, никакого сходства. И белье выглядело просто издевательством, седлом на корове! «А вдруг эта — и есть настоящая?» — с ужасом думала Люша, облачаясь в очередной костюмчик, который гадко, отвратительно подчеркивал галифе (откуда они только вылезли?) или утверждал, что с иллюзией о наличии талии можно расстаться навсегда. Короткие ноги, непомерные ягодицы, отсутствие шеи — пощечины сыпались одна за другой, пока не находилось то, заветное, что вдруг садилось, как влитое, скрывая тут, подчеркивая там, и Шатова, дернув победно ручонкой, могла сказать себе: «Знай наших!» Она оказывалась вдруг ослепительной и отгоняла идею о рациональности паранджи, к которой склонялась в ближайшие полчаса.

Впрочем, на этот раз ей повезло. Юля схватила демократичный, но вполне женственный батничек. Он оказался дорогим, но шел к джинсам, выглядел практичным и в то же время не подразумевал мытья окон или стрижку газона. Добротная вещь на каждый день. «Сойдет!» — подумала Люша и, расплатившись, пошла в отдел косметики. Голову она худо-бедно уложила у Светки, а вот накраситься должным образом не могла. Быстрова сроду не использовала ничего, кроме туши и пудры. Игнорируя любопытные взгляды дам, сыщица тщательно накрасилась в туалете: тон, тени, подводка для бровей, тушь, карандаш для губ, блеск. Коричневый, золотистый, розовый. Вышло неброско и свежо. Сев в машину, женщина задумалась над тем, что сказать бизнес-леди, — краткое, но внушительное, чтобы она согласилась на сегодняшнюю встречу безоговорочно. «А чтобы проняло меня? Жалостливые призывы? Угрозы? Сочувствие? Нет-нет! Никакой абстракции. Только конкретные имена и факты. Чье имя проймет Набросову? Конечно!» Привычный взмах рукой — и Люша смело набрала номер.

Мария Александровна долго не брала трубку, а потом раздраженно рыкнула:

— Перезвоните позже, совещание.

— Важная информация об Анастасии Рябовской интересует? Перезвоните мне сами, — как можно суше и басовитей выговорила Шатова и дала отбой.

Звонок раздался через десять минут.

— Кто это?! Что с Настей? — голос дамы дрожал.

— Дубровская беспокоит. Частный сыск. Нам нужно встретиться, Мария Александровна. Сегодня.

— При чем тут моя дочь?! — грозно возопила Набросова.

— Ее связывало своеобразное сотрудничество с Викторией Михайловой, уголовное дело об убийстве которой обросло четырьмя трупами и покушением.

Пауза оказалась непомерной. Нарушила ее Люша.

— Нам НУЖНО встретиться. Говорите — где. Я буду в Москве через два с половиной часа.

И Набросова назвала кафе в центре столицы.

Как ни спешила Шатова, она безобразно опоздала. На пятьдесят минут. Две аварии на трассе, замершее Садовое кольцо, три круга в поисках парковки, словом, сыщица чуть не плакала, когда приткнулась у нужного дома. Кафе Мария Александровна выбрала себе по плечу — из абсурдно дорогих.

— Простите, дорожный коллапс не дает возможности ничего планировать.

Видок встрепанной, запыхавшейся дознавательши позабавил невозмутимую Набросову, которая, как с изумлением поняла Люша, порядком набралась. Странная ухмылка, масленый блеск в глазах, заторможенность. Перед дамой стоял почти опустошенный бокал с коньяком. «Сколько-то она выпила за час? И хорошо это для меня или плохо?» — пронеслось в Люшиной голове.

— Падайте… — милостиво указала на стул рукой в светлой перчатке теленачальница. На ней было кремовое обтягивающее платье со стоячим воротничком, под которым виднелся шелковый шейный платок.

— Пить будете? — спросила Набросова.

— Я за рулем. Только кофе.